Семь дней Мартина

— Человек произошел не от обезьяны, — насупился Мартин. Признавать своими предками глупых макак из дворцового зоопарка, по его глубокому убеждению, было издевательством над здравым смыслом.

— Как ни обидно прозвучит, но от них, родимых: наше любимое дело с обезьяньих пор — бить баклуши. Во-первых, идет процесс, а во-вторых, никто пальцем о палец не ударяет! Мечта любой обьезья… в смысле, человека. Так что, все проверяется и сходится. Теорема спуска с пальмы доказана. Хотя мне кажется, что определенная часть людей произошла от баранов.

— Я серьезно, Григорий!

— Да кто его знает, Мартин. Но я убежден, что однажды мы отыщем памятники старины, созданной нашими предками.

— Угу. А что насчет воды?

— А, извини, отвлекся, — сказал маг. — То есть, не перебивай меня!

— Понял, молчу.

— Так вот, — Григорий нашел в дневнике место, на котором оборвал повествование, и продолжил чтение.