Семь фунтов брамсельного ветра

Я поставила на газ сковородку, покрошила молочную колбасу, залила ее белками и желтками. Скоро Лоська, уже не думая о торте, уплетал глазунью, и его щеки (и без того чумазые) украсились желтыми полосками. А мы с Люкой пили чай, и та продолжала разговор о подаренной косметике. О том, какая она качественная, французская и популярная. Мне оставалось только кивать.

Лючка — она не то чтобы красавица, но уж-жасно обаятельная (это все говорят). С золотистыми кудрями, алым ртом, зелеными глазами. Вся такая тоненькая, будто девочка Суок из «Трех толстяков». И улыбаться умеет так, что мальчишки млеют. Манеры у Люки отработаны. Она занимается в эстрадном детском ансамбле «Гадкие утята», манерам там специально учат. И косметикой пользоваться учат. В ансамбле это не мода, а необходимость — чтобы танцоры и певцы выразительнее смотрелись на сцене. Так не раз объясняла Люка.

4

Недавно я была на концерте «Гадких утят» во Дворце детского творчества — Люка меня туда почти насильно притащила, потому что к эстраде я совершенно равнодушна. Я высидела до конца и даже вежливо похвалила. А сейчас она опять принялась вспоминать это выступление.

— Помнишь ту песню, «Еду-еду я…»? Ее теперь все напевают. Просто шлягер получился. Лучшее произведение нашего Костика.

Костик (а еще «Костюньчик» и «Костячок-толстячок» — это не в глаза, конечно) был руководитель ансамбля. Кругленький, пожилой, но очень бодрый, с лысинкой-блюдцем и жизнерадостным лицом. В общем-то славный. Но песенку щадить я не стала. Она показалась мне такой глупой, что запомнилась от начала до конца. Даже привязалась и порой вертелась в голове.

Еду-еду я в автоИ гляжу на белый свет.В поле зренья все не тоИ тебя в том поле нет.

Ты меня не разлюби!Би-би-би!Би-би-би!Я уселся в самолетИ гляжу я с высоты.На душе тоска, как лед:Где же ты? Где же ты?Я страдаю на лету.Ту-ту-ту!Ту-ту-ту!Я пешком по всей Земле

Обошел сто тысяч верст.Плавал я на корабле,Средь морей холодных мёрз.На каком ты берегу?Гу-гу-гу!Гу-гу-гу!Вот на берег я сошелИ смотрю — навстречу ты!Сразу стало хорошо,И в душе моей — цветы!

Расцвела моя мечта!Тра-та-та!Тра-та-та!

Мы с Лючкой подруги с незапамятных, с ясельных времен и поэтому не боимся говорить друг другу все, что думаем.

— Ужасно примитивная песня. Для дикарей с острова Нямба-Бамба. «Би-би-би», «гу-гу-гу»… А если бы последняя строчка была «И сошли мы с корабля»?

Люка сморщила переносицу:

— Фу! При ребенке…

Я хмыкнула про себя. «Ребенок» в тех местах, где он бывает, слышит и не такое. Хотя… в самом деле нехорошо. Впрочем, Лоська заскребал сковородку и не обращал на нашу беседу внимания (или делал вид).

Люка продолжила мое воспитание. Голосом нашей классной Олимпиада Андриановны:

— Ты, Евгения, циничная особа. Несмотря на то, что из культурной семьи…

— Не циничная, а прямолинейная. Сказано: «Не родись красивой, а родись правдивой»…

— Не «правдивой», а «счастливой». Или ты думаешь, счастье там, где правда? — словно драматург Островский из учебника вопросила Лючка.

— Ну, если судьба красотой не наградила… Хорошо вам в «Утятах», вы там все такие… стройные и фотогеничные.

Люка пригорюнилась и сказала, что им в ансамбле совсем не хорошо. Могут закрыть.

— И все другие творческие коллективы тоже…

— Почему?!

— Из-за ППЦ. Ты разве ничего не слышала? Даже по вечернему каналу в местных «Новостях» говорили.

Я ничего такого не слышала (и канал-то этот почти не смотрю, там только про грабежи и аварии на дорогах).

— А что такое ППЦ?

— Ну, темнота… Не «что», а «кто»! «Полномочный представитель центра». Из Москвы прислали чиновника, милицейского генерала, будет здесь главным. В столице недовольны, что у губернаторов стало слишком много власти, вот и рассылают по стране таких представителей, чтобы наблюдали и руководили. Укрепляли «стержень централизованной власти».. Ты правда, что ли, не в курсе?

— А при чем Дворец?

— Да пойми же ты! Губернатор где располагается? В ре-зи-ден-ции! В бывшем роскошном доме миллионера Кунгурова, в памятнике старины. А его московский начальник разве захочет сидеть в обычном кабинете? Ему тоже резиденция нужна, да получше губернаторской, чтобы не потерять имидж. Вот и приглядели для него наш Дворец.

— Совсем офонарели, да? Выгонять тыщу ребят ради одного генерала!