Марк Ферро

СЕМЬ ГЛАВНЫХ ЛИЦ ВОЙНЫ, 1918-1945:

Параллельная история

ПРЕДИСЛОВИЕ

Посвящается, конечно, как всегда, Вонни, а также нашим друзьям, которые, подобно нам, пережили эти события: Мирей, Жильберу (он же Жиль), Николь и Мерном, Пьеру и Фанни, Морису и Маризе, Клоду, Жаку и покойному Андре (он же Дуду) 

В

фильме Куросавы «Расёмон», снятом в 1950 г., несколько персонажей свидетельствуют об изнасиловании и убийстве, случившихся в древней Японии. Ни одно из показаний не совпадает с другими. Иными словами, какой-либо из версий, взятой в отдельности, недостаточно для того, чтобы пролить свет на произошедшее. Что же говорить, когда речь идет о глобальном кризисе, о мировой войне?.. Единственная точка зрения, единственный подход не позволяют полностью постичь смысл события.

В данной книге мы проследим жизнь и деятельность ряда главных действующих лиц Второй мировой войны, дабы уяснить, как они ее вели, анализировали и переживали.

Сравнивая методы, которыми они решали те или иные вопросы, сопоставляя их соображения, лучше понимаешь параметры и результаты конфликта, а также и то, чем именно этим людям удавалось привлечь или наоборот, оттолкнуть своих современников.

Ранее, в работе «Отдельный человек перед лицом мировых кризисов XX столетия. Анонимная история» (Les Individus face aux crises du XX^е si'ecle, L’Histoire anonyme), я исследовал поведение рядового гражданина в моменты, когда на его пути встают История или грубая действительность: в условиях экономического кризиса, революции, иностранной оккупации и т. п. В этой же книге в фокусе моего объектива оказывается противоположный полюс — лидеры государств, которым постоянно приходится разрешать различные дилеммы. Перенос внимания на них помогает постичь выбор решений, понять, как они реагировали на вызов Истории, оказывали или не оказывали влияние на общество и его развитие.

Кстати, их частная, личная жизнь, оставаясь скрытой от нас, тоже может накладывать отпечаток на их поступки.

Именно такой вопрос поднимает в своем фильме «Гражданин Кейн» (1940) американский режиссер Джордж Орсон Уэллс: что за тайна скрывалась в жизни главного героя фильма, крупнейшего медиамагната, почему его последним словом перед смертью стало название саночек из безвозвратно ушедшего детства — «Розовый бутон» («Rosebud»)?..

Не двигали ли кем-то из лидеров, участвовавших во Второй мировой войне, иногда, в той или иной мере, осознанно или неосознанно, личные мотивы, не менее сильные, чем логика Истории?

На пересечении этих двух подходов в историческом исследовании возникает целый ряд выводов, к которым невозможно было бы прийти традиционным путем, рассматривая по отдельности биографию человека и общую историю.

Отбор главных действующих лиц напрашивается сам собой: их было то семь, то восемь, то шесть: не все находились на сцене с начала и до конца этого грандиозного конфликта. Вряд ли нужно напоминать, что речь идет о Гитлере, Муссолини, Черчилле, Рузвельте, японском императоре Хирохито, Сталине, Чан Кайши, де Голле… и о ряде других, которые время от времени будут к ним присоединяться.

Я предвижу возможный упрек: дескать, изучение поведения лидеров — метод недостаточный и даже поверхностный, поскольку в данном случае упускается из виду тот факт, что эти лидеры сами являлись продуктом Истории. Ведь говорят же, например, что если бы не было Наполеона Бонапарта, то Великая Французская революция в любом случае породила бы другого наследника, а международная обстановка все равно вынудила бы его вступить в конфликт с монархической Европой. Разумеется. Но это вовсе не означает, что анализ роли, сыгранной главными фигурами Второй мировой войны в их связи с институтами и обществом, не помогает глубже понять политические ставки в игре, а также дилеммы, требовавшие их решения.

В свете вышесказанного особенно важным представляется обозначение ролевой партии каждого из главных протагонистов Второй мировой войны, включая их самые бесчеловечные деяния: депортации, уничтожение евреев, использование оружия массового поражения… с учетом той будущей оценки, которую им дало потомство. Необходимость применения такого подхода напрашивается в первую очередь в отношении Сталина и Гитлера. Но это, безусловно, относится и к другим лидерам, совершавшим иные действия или те же самые, но в иной степени.