Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны

Ни недостаток средств, ни трудность задачи не испугали Стеллу. Впервые в жизни они с Четтиной отправятся на праздник аж в Никастро – ради этого стоит постараться. Уже упомянутый мною сосед, Гаэтано Феличе, рассказывал Стелле, что в Никастро веселье куда пышнее, чем у них в Иеволи, – целых два дня танцев и музыки; а какая богатая ярмарка! Продают все – от анисовых леденцов до украшений из чистого золота и открыток работы монахов из монастыря Святого Франциска, что в городе Паола. Ассунта пообещала дочерям эту фиесту, если только Стелла сама сошьет наряды. Это казалось невозможным; не учла Ассунта, как упряма бывает ее старшенькая.

Прежде всего Стелле требовался образец. Pacchiana самой Ассунты была забракована Стеллой. Эту вещь шили наспех, без соблюдения канонов – лишь бы поспеть к венчанию. Мария, столь неожиданно оставшаяся вдовой и с неготовым приданым для дочери, тогда на всем экономила, в том числе и на материалах для свадебного наряда. А вот бабушкина собственная

pacchiana, даром что была пятидесятилетней давности и требовала определенных улучшений, вполне сгодилась. Nonna Мария нашаривала элементы, надевала их один за другим, демонстрируя внучке, что к чему крепится. Слепая старуха и востроглазая девчонка ощупывали швы и строчку. Стелла живо производила вычисления в уме, Мария пыталась повертеться, чтобы юбка стала колоколом, чтобы шаль легла красивыми складками. Древняя pacchiana

творила чудеса: Мария улыбалась, как беззаботная девушка, и даже пустая глазница казалась всего-навсего прищуром, который происходит от округлившихся щек и растянутых губ.

Итак, деталей было много, Стелле же предстояло каждую выполнить в двух экземплярах. Вот эти детали: длинная белая нижняя юбка; вторая юбка, из льна, – зеленая, как листья апельсиновых деревьев. Эту юбку драпировали на талии, чтобы получилось нечто вроде турнюра. Затем – лиф из черного шерстяного сукна. К нему крепится бахромчатый передник до колен. Лиф должен плотно облегать торс и приподнимать бюст – вот и возможность похвалиться стройностью первого и спелостью второго. Рукава до локтя, и непременно отделаны кружевом, сплести которое предстояло опять же самой Стелле. Строгость черного лифа и белоснежной сорочки позволялось нарушить красной тесьмой. Узкая, но яркая полоска разом и скрывала ложбинку между грудями, и привлекала к ней внимание.

Четтина внесла свою лепту – сделала два кожаных пояска. Шириной в указательный палец, пояски завязывались очень туго, чтобы усилить сходство девичьего силуэта с песочными часами и не дать развалиться драпировке, напоминающей водопад. Четтинина усидчивость поистине изумляла – дай только ей образец вышивки, Четтина срисует его в мельчайших деталях. Стелле осталось лишь повторить узор цветными нитками.

После паломничества к гробнице Девы Диподийской была целая неделя выходных; тогда-то Стелла и закончила шить наряды. Четтина помогла разложить их на кровати, чтобы мама вынесла вердикт.

– Еще неизвестно, как это все на вас будет смотреться, – довольно мрачно молвила Ассунта.

Сестры, помогая друг дружке, начали процесс облачения. В последние месяцы было много примерок, но всегда мерили по одной вещи, максимум – по две. Теперь, полностью одетая, Стелла чувствовала себя перешедшей в новую реальность. Укрепляли ее в этом ощущении взгляды матери и сестры. Кстати, о сестре, о Козявочке-букашечке. Вот кто преобразился, стоило только сбросить ежедневные обноски! Четтина, на целый дюйм выше Стеллы, казалась совсем взрослой. А уж как энергично выпирал ее бюст из тесного лифа – глаз не отвести! Ну, для этого-то pacchiana

и шьется – чтоб парни таращились. Стелла покосилась на свой бюст, как бы гордый собственной сдобностью. Таращиться, несомненно, будут и на Стеллу.

– Fhijlie mie! – воскликнула Ассунта, и слезы, как всегда легко, полились из ее огромных глаз. – Доченьки мои, да вы стали настоящими барышнями! – Ассунта трижды перекрестила Стеллин лоб, чтобы отвадить mal’oicch, повторила знамение для Четтины и добавила: – Самое опасное время для вас наступило. Всякий из зависти сглазит.