Семь камней радуги

Зверь, перелетая с судна на судно, контролировал порядок. Эскадра шла в Славию. Колдун целыми днями стоял на носу флагманского корабля, нетерпеливо вглядываясь вперед. Теперь, когда он был так близко к своей цели, ожидание становилось все невыносимей с каждым днем. Синие глаза, которые он все время видел своим мысленным взором, заслонили собой весь мир.

Через десять дней пути Рамир понял, что совершил ошибку, взяв с собой мортусов. Лишенные возможности питаться человеческой плотью, они начали быстро разлагаться, и теперь трупный запах доносился даже до флагманского корабля. Колдун подсчитал, что к моменту прихода эскадры в Славию мортусы сгниют до такой степени, что уже не будут представлять никакой ценности как бойцы. Можно было, конечно, затопить корабли, везущие их, но Рамир не хотел лишаться такой значительной части своего флота. Посоветовавшись со Зверем, он решил скинуть мертвых воинов за борт, воспользовавшись их дневным оцепенением. Но к его удивлению, кораблей, груженых мортусами, оказалось на два меньше, чем вышло из Андалона. По-видимому, твари умудрились сожрать всю команду, и суда, потеряв управление, затерялись где-то в морских просторах. Рамир, махнув рукой на столь незначительную потерю, отказался от мысли найти их и спешно избавился от оставшихся мортусов, чем сохранил жизни командам девяти кораблей.

И вот, наконец, настал день, когда колдун услышал долгожданное:

– Прямо по курсу земля!

Рамир сошел на землю Славии.

Глава 73.

Макса разбудил жалобный стон. Открыв глаза, он некоторое время прислушивался к чьему-то тяжелому дыханию, доносившемуся справа от него, затем сел, огляделся и в полумраке шатра увидел мечущуюся во сне Аню. Макс подполз к ней и положил руку на лоб девушки. Она была очень горячей, ее пышные волосы слиплись от пота. Аня натужно, с хрипами, дышала, она не очнулась от прикосновения Макса, с ее растрескавшихся губ срывались обрывки непонятных, бессмысленных фраз. Было очевидно, что она больна и бредит. Макс отодвинул полог и в предрассветной полумгле увидел сидящую около шатра Викторию.

– Сюда скорее, Аня заболела! - крикнул он.

Виктория быстро осмотрела девушку и осипшим от волнения голосом произнесла страшное слово:

– Чума.

Макс в ужасе прошептал:

– Ты уверена?

– Абсолютно. Картина классическая: высокая температура, бред, хрипы в легких, увеличенные лимфоузлы, красные пятна на лице и теле.

– Что-нибудь можно сделать?

– В клинических условиях, пожалуй, но не здесь. Нужны сильные антибиотики. А тут она обречена.

Макс почувствовал, что у него внутри все разрывается от боли за Аню. Пытаясь проглотить подступивший к горлу тугой комок, мешающий ему говорить, он спросил:

– Сколько ей осталось?

– Дня два, не больше. Через сутки красные пятна превратятся в гнойники, затем инфекция поразит легкие, и она умрет от отека.

У Макса потемнело в глазах, и он выполз из шатра, чтобы хоть немного прийти в себя. Виктория выбралась вслед за ним:

– Подожди, не сходи с ума, не хорони ее раньше времени.

– Ты же сказала… - Макс, внезапно обретя надежду, взглянул на девушку с такой отчаянной мольбой, что у нее выступили на глазах слезы.

– Можно попытаться доставить ее к Фиолетовому. Говорят, он крупный ученый, биолог. Может быть, сможет помочь.

– Так что мы здесь стоим? Поехали! - заорал Макс и ринулся в шатер будить остальных.

Милана, узнав печальную новость, заохала и, кинувшись к Ане, принялась своим белоснежным платочком стирать пот с ее лба и смачивать водой сухие губы. Гольдштейн молча пошел седлать лошадей, а Эдик, в ужасе отшатнувшись от своих спутников, стремглав вылетел из шатра и заорал:

– Да вы соображаете, что творите? Через три дня мы все передохнем!

– Что ты предлагаешь? - сквозь зубы процедила Виктория.

– Сжечь ее вместе с шатром! - Эдик пребывал в состоянии истерики.

Макс, крепко вцепившись в рукоять меча, молча пошел на него.

– Ах, так? Она уже труп, а ты, идиот, готов с ней возиться, и сам сдохнуть! - Эдик схватился за свою саблю.

Скорей всего, дело закончилось бы убийством, но выручила Виктория. Она быстро шагнула к Эдику, заслонив его от Макса своей спиной, и закатила парню мощную оплеуху. Эдик схватился за щеку и замолчал. Виктория отвернулась от него и, схватив Макса за плечи, с силой несколько раз встряхнула:

– Прекрати! Ты не тем сейчас должен заниматься!

– Извините… - промямлил Эдик, - У меня это… фобия… я боюсь заразиться.

Видимо, устыдившись, он принял самое деятельное участие в сборах, но Макса не оставляла мысль, что для Носителя у парня очень уж нежная психика.

Было совершенно очевидно, что Аня не в состоянии самостоятельно ехать верхом, поэтому, завернув девушку в плащ, Макс посадил ее на Малыша впереди себя. Ему приходилось крепко обнимать Аню, чтобы она не соскользнула на землю, что значительно снижало скорость его передвижения. Посмотрев на него, Виктория сказала:

– Мы с Гольдштейном поскачем вперед, искать Фиолетового. Так будет быстрее. Ты езжай помедленнее, мы за вами вернемся.

– Я тоже с вами! - поспешно заявил Эдик.