Семь легенд мира. Книга первая

- Шутник ты, - Деяна улеглась снова. - Усыпить меня решил болтовней. Все мы меняем мир вокруг, если позволяем и ему менять нас, когда выходим на свой путь. А меняться - трудно и иногда больно. Ты взялся за дело просто фанатично, и куда можно прийти с твоим усердием, ума не приложу. А еще у тебя образуется постепенно гадкое свойство не отвечать на вопросы, забалтывая собеседника до зевоты.

- Я ничего особенного не делал. Просто написал письмо отцу Джами.

- Интриган, - довольно кивнула Деяна, прикрывая глаза. - Надеюсь, талантливый.

- Увидим, когда вернемся.

Новое имя

Между сном и явью оказалось удивительно уютно.

Джами сперва мучительно устала, сбила в кровь ноги и задохнулась. Её сон вился тропой через высокогорный перевал. Не основным трактом, а неторной боковой дорожкой, пригодной лишь для шустрых зверьков незнакомого вида. Именно такой оказался её проводником. Он торопил, дергая за волосы и прикусывая мочку уха, шипел, щелкал, свистел, верещал... Трудно представить такое разнообразие звуков! Постепенно Джами странным образом научилась их понимать. Малыш требовал ускорить шаг: когда солнце взойдет, перевал закроется, и те, кто вчера ушел очень далеко, уже навсегда останутся вне яркого мира нового дня. Очень мало времени, а тропы завалены, и есть лишь этот неудобный обход.

Больше Джами не спорила.

Ей становилось все труднее дышать, горный ледяной воздух был редок и сух. Он не давал телу силы, вызывал одышку и закрывал тусклый ночной мир дополнительной пеленой. Но она не собиралась останавливаться и отдыхать. Идти куда проще, чем сидеть без надежды. Её деятельная натура охотно стремилась вперед. Она давно знала: если есть хоть тень возможности, надо цепляться и бороться. Впрочем, за некоторых людей нужно бороться и без надежды.

Она увидела их внизу, у горного ручья, в зеленой тихой лощине. И удивилась: как можно было ни разу за дорогу не подумать про крошку Рифа, сделавшего куда больше прочих для спасения своего хозяина? Предателя, переметнувшегося к Риэлу. Подобранного ею из жалости и с первого взгляда рассмотревшего, кто по-настоящему владеет и распоряжается бригом, припасами, экипажем - так ей тогда казалось. А вот выясняется, не только этим капитан распоряжается.

Отправляясь за покупками в Римасе, она беспечно отдала Риэлу кошель. Не глядя ссыпала туда свои запасы, мешая их с золотом айри. Дело-то общее... Потом долго искала счастливую монетку, полученную от Миры и обещающую большую удачу.

'В торговле?' - глупо уточнила Джами, выслушав невнятные речи девочки. Нет, ей вообще не слишком подходит роль дабби, вздохнула слепая, не желая ни расстраивать подругу, ни врать, ни говорить больше уже сказанного. Она все же расстроилась и твердила, расчетливо всхлипывая и выклянчивая у мягкосердечной малышки ответ. Что, если потеряю, так и не узнав, в чем удача? Вот будет обидно-то!

Мира морщила носик и вздыхала: случайно не потеряешь, а как найдешь - так и узнаешь про удачу. Джами поплакала еще, громко и почти искренне. Но опытную и чуткую слепую фальшивыми слезами обмануть и прежде не удавалось, так что со временем пришлось прекратить капризы и расспросы. А монетку засунуть за подкладку кошеля. Миратэйя иногда говорила и делала странное, и сама не могла объяснить своих же слов. Рассказывают, так случается с одаренными до обретения полноты дара.

Монетка была приметная, тонкая, с ажурным плетением листьев незнакомого вьюнка по ободу, светлого золота со странной примесью, дающей зеленоватый оттенок, с крошечным синим камешком в сердцевине цветка, чьи лепестки покрывала жемчужная эмаль. Отец привез диковину из южного каравана, ходившего за пустыни Обикат. Возвращаясь, он всегда ссыпал странные монеты в особый кошель дочери. Перебирать их было забавно: каждая прошла через многие руки и совершила путь в тысячи верст. У каждой - своя судьба. Удачные сделки, залоги, сон в темном сундуке ростовщика, переплавка и повторная чеканка, полет из прорехи кошеля в пыль или со щедрых пальцев - в шапку нищего, и снова обмен на товар...

Пропажу Джами обнаружила в первый же день плавания, получив кошель в свое распоряжение и учтя расходы. Вечером она привычно полезла за подкладку - и удивленно ойкнула, не найдя свою монетку. Еще неделя ушла на поиски по всей каюте, затем последовал тщательный осмотр коридоров, палубы... Она бродила и вглядывалась, сердито обнаружив, что глупое суеверие сидит очень глубоко, и терять призрачную удачу удивительно неприятно. В её, Джами Багдеш, душе, презирающей глупые приметы и вполне способной в жизни обходиться рассудком, поселилось беспокойство! И сомнение: она прежде полагала, что увидит монетку при очередной сделке и опознает особенную удачу торга. Теперь стало окончательно ясно, слепая имела ввиду нечто иное, торг на 'Лебеде', в открытом море - дело нелепое и невозможное...