Семь лепестков зла

Нет, ну понимает она все же эти всякие женские штучки, слов нет, – понимает. Если бы не ее совет, он уже с час колесил бы по городу, выставленный непокорной красавицей. А так позволено было много прежде недозволенного.

– Вот, посмотри, – Альбина выдернула из под подушки блокнот. – Я тут набросала.

«Не бери!!! Не смей трогать этого, Иванцов!!!»

Это снова он сам себе орал в оба уха. И снова не слушал, молча листая ее записи.

«Это же такая фигня!! Это же, идиот, беспросветная темень! Глуше глухарей не случалось в твоей практике! Надеешься переспать с ней, если станешь помогать? А если ничего не получится? А если поймешь, что ей никто, кроме покойного журналиста, не нужен? А если, болван, она тебя близко к себе больше не подпустит?!

Что брови хмуришь? Не нравится, что прочел? Надеялся на что то другое? Так она уже два месяца всем плешь проедает своими доводами. Что, ты думал, измениться могло?!»

– Значит, ты считаешь, что все началось с Рыковой? – Он захлопнул блокнот и со вздохом вернул его Альбине. – Но ведь была экспертиза, Альбина. Установили, что…

– Да знаю, знаю, Сергей. – Она недовольно поморщилась, впервые за сегодня назвав его по имени. – Все отмахнулись! Всем было удобно!

– Но улик никаких не было! И повторная экспертиза подтвердила и… – Он запнулся, увидав, что она обиженно нахмурилась. Развел руками. – Ну не знаю.

– И я не знаю. Но уверена, что Влад возле того дома оказался не случайно. – И тут же вспомнила: – Интервью он брать не мог. В доме было темно. На наши звонки никто не ответил. Романа с Рыковой у него тоже быть не могло.

– Почему ты это исключаешь? – вскинулся Иванцов, почувствовав болезненный укол ревности.

Надо же, как она уверена в нем! Мысли не может допустить, что у журналиста мог кто то быть, кроме нее. И он решил немного разбавить свое сегодняшнее угодничество небольшим протестом.

– Она красивая, молодая. Одинокая! И богатая!

– Она не в его вкусе, Иванцов, – ухмыльнулась Альбина с пониманием. – То, что может нравиться тебе, никогда не нравилось ему.

– Ну почему же! – Он принужденно рассмеялся, решив и дальше осторожничать, своим протестантством он только все испортит. – Насчет тебя наши вкусы вполне совпали!

– Нет, не совпали, – возразила Альбина и закончила упавшим до шепота голосом: – Он никогда не был таким настырным, как ты.

Один – ноль? Кажется! Уф! Не зря он сегодня весь день себя ломает!

– Ты наверняка простил бы мне такую шалость, которую он раздул до трагедии. Ты и сам бы не удержался от соблазна навести справки о возлюбленной, так ведь, Иванцов?

Он снова покраснел.

Знает она или нет, что он добывал сведения о ее мамаше? И добытым сведениям потом совсем не обрадовался, и девушку даже жалел? Кажется, нет.

Он молча кивнул, соглашаясь. Он сегодня очень покладистый.

– Так вот, возвращаясь к нашей теме, – Альбина встала и заходила по комнате, взгляд ее снова потерялся где то в глубине мыслей. – Если он не брал интервью и не спал с Рыковой, можем мы предположить, что Влад вел там наблюдение?

– Можем, – скрепя сердце кивнул Иванцов.

А про себя добавил, что машина на тот момент могла час как быть в угоне. А сам журналист мог связанным и оглушенным валяться где нибудь в багажнике. А еще этот журналист мог запросто вести беседу с кем нибудь из соседей Рыковой. А этого никто не проверил и проверять не собирался, потому что никто не видел странностей в его смерти. Он, конечно, говорил с одной соседкой, но толку то? Та только башкой мотала: ничего, никого, нигде.

Никто, кроме Альбины и желтых газетенок, падких до сенсаций, не видел странностей. Но с последними все как раз и понятно. Тех что ни день, то инопланетный разум посещает то в облике вахтера, то в облике переодетого генерального.

– Если Влад вел там наблюдение, – продолжала между тем Альбина, разгуливая перед ним в тонком домашнем костюмчике, очень рельефно обрисовывающем все ее изгибы и выпуклости. – А на его работе никто ничего об этом не знает – можем мы предположить, что это было его частным делом? Можем. А мог об этом знать кто то еще?

– Всех его друзей и приятелей обсосали журналисты, – предупредил поскучневший Иванцов, прекрасно поняв, куда она клонит.

– И что? – изумленно вытаращилась на него Альбина. – Журналисты – это одно. Мы с тобой – это другое. Не могло быть так, чтобы никто вообще не знал, чем занимается Влад! У него была одна черта, знаешь ли. Он не мог долго хранить молчание. Кому то он да проболтался.

– И?

– И этого кого то мы с тобой должны найти.

– Каким образом?

Иванцов тут же представил себе, как носится по городу в поисках друзей и приятелей разбившегося журналиста, и его передернуло. Самое неблагодарное и препротивное занятие для любого сыщика. Можно было опросить сто человек и не получить абсолютно никакой информации!

– Как мы узнаем, кто друг, а кто приятель? Идти в редакцию? – Его снова передернуло.

За самостоятельность, а она непременно всплывет, начни он суетиться, его могли и взгреть.