Семь мгновений Палпатина (СИ)

— Продолжатель династии Палпатин — просто замечательно!

Он кивает. Запоминает их лица.

В семь лет он в первый раз прочитал набуанский кодекс, сбежал из дома, пришел в министерство по «охране детства».

Ему дали сладкого и вернули отцу. «Таков закон», — сказали ему. «Нам очень жаль», — сказали ему. «Закон превыше всего».

Когда он вырастет, писать законы будет он.

И они все склонятся перед ним.

========== Эволюция ==========

— И что же случилось, друг мой? — ласково спросил Палпатин.

Четырнадцатилетний Энакин Скайуокер сидел в кресле для посетителей с ногами, как обычно, когда никто не видел его, кроме канцлера. Канцлер разрешил ему так сидеть, и мальчик теперь доверял достаточно, чтобы воспользоваться. Это хорошо. Хотя манеры у него… Палпатин мысленно вздохнул. Все же первые пять лет жизни — определяющие. И если бы у мальчика было бы хоть искреннее желание исправить ситуацию! А так, при всей джедайской муштре, в ситуации стресса вся центральная цивилизованность с него слетала, а ему и все равно.

— Я сдавал биологию, — ответил мальчик.

— И не сдал?

Энакин мотнул головой.

— Я тут подумал… и вот не знаю, что делать. А делать, наверное, надо именно мне, вот же хатт…

Палпатин тепло улыбнулся. Ну что там опять случилось? Может, наконец-то, первая настоящая влюбленность?

— Джедаи идиоты, — сообщил наконец Энакин. — Потому что целибат, понимаете?

— Не совсем, — честно ответил Паппатин.

— Ну… вот смотрите. Джедаи собирают всех одаренных по галактике — и запрещают им размножаться. То есть — ну если по биологии, — идет искусственное изъятие гена одаренности из популяции. Все сетуют, что джедаи прошлого были сильнее, а сами такое вот учинили!

Палпатин моргнул.

— Разве существует такой ген? — спросил он. — Магистр Винду объяснял мне, что одаренность не наследуется.

— Архивы не согласны с магистром Винду, — хмуро сказал мальчик. — Ну то есть как… Открытая одаренность точно не наследуется, тут как повезет. А вот предрасположенность — еще как. Я программу написал, — пояснил он. — Ну когда меня в архив сослали после… неважно. Биологию-то все равно сдавать, а я так запоминаю лучше, когда знания зачем-то, а не просто чтоб был этот самый хаттов багаж. Там очень-очень четко видно. Сила любит династии, статистически.

— Ты говорил об этом с Советом?

— «Не лезь в то, что не понимаешь, Энакин», — явно передразнил кого-то Энакин. — Они все упертые, как банты. …И ситхи не лучше.

Палпатин не вздрогнул чистым чудом — так удивился.

— Ситхи?

— Правило Бейна, — Энакин поморщился. — Искуственно созданная угроза существованию популяции. Наверное, очень бодрит, но глупость же.

Очень… бодрит?

— Ты интересуешься ситхами? — старательно обеспокоенно спросил Палпатин, с трудом задавив желание сказать «Не лезь в то, что не понимаешь, Энакин». Какой ужас — быть согласным с неизвестным джедаем… И поймал полный иронии и уже чем-то совсем недетский взгляд.

— Канцлер, — Энакин свернулся в узел и положил подбородок на колено, — меня ж в миссии на Коррибан посылали. И на Явин-4. И вообще в самые-самые темные дыры в Галактике. Я прямо думаю, с целью, чтоб я потемнел уже наконец, они б тогда вздохнули, сказали всем «ну я ж говорил» и выпилили бы меня уже.

— Я уверен, что так думают далеко не все.

Энакин дернул плечом.

— Ну не все. Но так думают. Да и хатт с ними, это неважно все. Ничего там нету интересного на Темной стороне, я там был, там все то же самое. Сила-то на всех сторонах одинаковая, на Темной только голова болит сильнее, Сила из гнева — это круто, но недолго.

Палпатин молчал. Пытался уложить в голове.

— И… кто? — слова как-то не складывались. — Кто твой учитель?

— Меня с Коррибана выпихали, — рассмеялся Энакин. — Сказали приходить, как пубертат закончится, а то пока с контролем полный ужас, с джедайскими техниками я менее опасен для окружающих. Они правы, конечно… Но я, наверное, не вернусь — ну, по-настоящему. — Он поморщился. — Знаете, «хранить древние тайны» — это все очень круто, но если б инженеры так рассуждали, мы б до сих пор ковырялись палками в земле. И это что у джедаев, что у ситхов, что у Бейнитов, у Бейнитов так вообще… Я вот и подумал, только не знаю, как это сказать… По-дурацки звучит.

— Что?

— Канцлер, — Энакин улыбался. — Одаренным давно пора развиваться. Давайте устроим новый орден, а?

========== Вакуум ==========

— Мне нельзя ничего дарить, — сказал Энакин. — И на день рождения тоже.

Палпатин перевел взгляд с него на браслет для коммуникатора на столе между ними. Металлический, самый простой браслет. С такими ходила половина Корусанта.

— Совсем ничего, — повторил Энакин. — Джедаям не пристало иметь личные вещи.

Палпатин знал совершенно точно, что личные вещи у джедаев были. Немного, это верно. Но все же.

— Разве? — спросил он. Энакин пожал плечами.

— Мне нельзя иметь личных вещей, — поправился он. — Это специальное правило специально для меня. Потому что я такой весь особенный. И слишком старый для правильного обучения.