Семь непрошенных гостей

     - Тебе-то я верю, - поспешила успокоить ее Мариша. - Не верю, что бывают такие свекрови. Уверена, эта особа просто прикидывалась любящей матерью для своей невестки.

     - Ну и...

     - И это только подогревает мое желание поскорей пообщаться с Анькиной свекровью, - сказала Мариша и тут же добавила со вздохом: - Впрочем, если это она невестку отравила, то никаких следов телятины мы в ее холодильнике уже не обнаружим. Она уже ее всю давно выкинула и квартиру проветрила. Чтобы, значит, даже и запаха любимой «доченьки» не осталось.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     Тем не менее, несмотря на страшные Маришины подозрения, Анькина свекровь встретила подруг с заплаканными глазами. Одета она была хоть и по-домашнему, но в темные вещи, которые должны были означать траур по близкому человеку. Единственное светлое пятно в ее туалете был свеженький кухонный передничек с симпатичным кроликом - эмблемой «Плейбоя» - на груди.

     - Вы уж меня простите, что я вас в таком виде встречаю, - произнесла женщина, одновременно снимая шаловливый передничек, - но я с поминальной трапезой вожусь. Надо же Анечку в последний путь как полагается проводить.

     - А разве у нее нет никого ближе вас? - невольно вырвалось у Мариши.

     - Куда же ближе? - тут же отозвалась Анькина свекровь. - Сиротка ведь она. Только мой сын да я. Вот и вся ее родня.

     Маришу почему-то покоробила эта фраза, к тому же прозвучавшая так складно. Несмотря на красные глаза и приготовления к поминкам, Анькина свекровь доверия ей не внушила. Звали ее Домидора Ивановна. И странное имя дал ей родной отец, твердо решивший, что хоть в чем-то его дочь будет отличаться от своих сверстниц. И так как он не мог ждать, чтобы девочка подросла и проявила хоть какие-то таланты, то и нарек младенца столь странным для русского уха именем, выкопав и немного переиначив его из какой-то книги по истории средневековой Испании.

     - Проходите в гостиную! - пригласила подруг Домидора Ивановна.

     И она указала подругам на два неудобных, слишком уж низких кресла. Попа в них проваливалась, а колени, наоборот, задирались слишком высоко. Для менее подвижных людей, чем были подруги, такие кресла являлись настоящими ловушками. Сев в них один раз, выбраться назад было уже невозможно.

     - Так и о чем вы хотели со мной поговорить? - поинтересовалась Домидора Ивановна, загнав своих гостий в эти самые кресла. - Я по телефону что-то не очень поняла.

     - Мы хотели у вас спросить, а какие отношения были у Ани с ее мужем? - пытаясь принять в ужасном кресле более или менее достойное положение, произнесла Мариша.

     Согласитесь, трудно беседовать и сохранять при этом достоинство, когда ваши ноги то и дело задираются выше головы.

     - А в чем дело? - наблюдая, как показалось подругам, со злорадством за Маришиными мучениями, поинтересовалась Домидора Ивановна. - Почему вас всех интересует мой сын?

     - Всех? - насторожилась Юля. - А кого еще? Милицию?

     - Да, - не слишком охотно, но все же кивнула Анькина свекровь. - Приходят, всякие вопросы идиотские задают. Что ела да куда ходила! А я откуда знаю! Меня дома вообще не было!

     - А где вы были?

     - Я экскурсовод! - с достоинством пояснила девушкам Домидора Ивановна. - И я работаю. В этот раз я уезжала с трехдневной экскурсией в Новгород. Только вчера вечером вернулась. И сразу такие новости! Ужасно!

     И, поднеся к лицу чистый платочек, она промокнула глаза. Подруги переглянулись. Одной только фразой Домидора Ивановна лихо расправилась со всеми подозрениями в свой адрес. Была в Новгороде с экскурсией. Небось не меньше, чем три десятка человек могут подтвердить ее алиби. Крутилась целыми днями среди людей. И не было у бедной женщины ни малейшей возможности приехать в Питер и отравить невестку.

     Но это не снимало подозрений с ее сына - Семена. И Мариша, которой наконец удалось примоститься на краешке кресла таким образом, чтобы ее глаза находились на одном уровне с глазами Домидоры Ивановны, продолжила беседу.

     - Мы про Семена спрашивали, потому что тревожимся за него, - лицемернейшим тоном произнесла она. - Как он смерть жены перенес? Страдает?

     - А вы как думаете? - возмущенно фыркнула Домидора Ивановна. - И хотя в последнее время они часто ссорились и он даже на время перебрался жить в другое место, но ведь все равно они были мужем и женой. И их очень многое связывало. В том числе и сильное обоюдное чувство.

     Подруги только мысленно хмыкнули. Вот ведь завернула! Перебрался жить в другое место. К любовнице он ушел! Обоюдное чувство! Небось ненавидели бывшие муж с женой друг друга до усрачки. И чего только Анька осталась жить в этой квартире, где ей все напоминало о подлеце муже?

     - Я уверена, что, если бы Анечку не убили, они бы с Семеном обязательно снова нашли общий язык! - продолжала разливаться соловьем Домидора. - Я потому и предложила Анечке остаться жить со мной, верила: Сеня вернется к ней.

     - А Аня хотела уйти? - наконец подала голос Юля.

     - Да куда же ей было идти? - простодушно отозвалась свекровь. - Свою комнатку она давно продала. И к нам прописалась.

     - Продала? - вырвалось у подруг.