Семь печатей тайны (главы из романа)

Эх, чекисты, неправильно вы поступили. Я же просил, чтобы на острове ждал один человек. А вас вон сколько. До чего обидно, за что вы меня так возненавидели? Чем я провинился, люди? Видать, не судьба послужить Отечеству. Вся жизнь моя пролетела без толку, пускай умру по-простому, без забот и хлопот. И не надо искать меня, аки беглого каторжанина. Не трудитесь понапрасну, один хрен живым не застанете. Прочитаете некролог по мне в четверг. В той же газете на последней страничке. Левый столбик, самая нижняя черная рамка. Бывайте здоровы, я на вас большой обиды не держу.

Николай. 10/XII-38.

- Письмо оставлено здесь еще до того, как мы блокировали весь район, то есть дней пять назад, а то и раньше,- резюмировал Воронин.- Он заранее знал, что мы станем действовать без должного уважения, и обиделся. - Мог бы хоть написать, в какой именно четверг это случится,- возмутился Кольцов. - Эх, парень, скоро это случится, очень скоро,- Дастуриев был искренне опечален.- Он умрет очень скоро, потому и стал без промаха предсказывать. Майор приказал пустить четыре красные ракеты - условный сигнал подать машину для срочной эвакуации опергруппы. Пока Егор стрелял и перезаряжал ракетницу, начальник ОСОТ коротко объявил общие указания: в кратчайшие сроки пройтись по спискам лиц, хоть отдаленно напоминающих автора писем. Дастуриев рассчитывал найти ясновидящего, пока тот еще жив - возможно, удастся спасти старика. - Ближайший четверг - через два дня,- напомнил Кольцов. - Безусловно, придется потрудиться, но мы должны справиться,- сказал Садков.- Другое плохо. Если он увидел свой некролог - значит, газета напечатает такое сообщение. Сами же говорите: на пороге смерти кадаги не ошибаются. На свирепом лице майора засветилась хитренькая ухмылка. Подмигнув, Дастуриев жизнерадостно проговорил: - Любой может ошибаться. Обратите внимание, я пытаюсь сломать его пророчества и с этой целью приказал старшему лейтенанту Гладышевой оставаться в Москве. Она не приедет в Уфу и не будет командовать этим безвольным капитаном, который никак не выпустит четвертую ракету.

Уфа. 22 декабря 1938 года.