Семь песен русского чужеземца. Афанасий Никитин

   — Оставил ли ты, господин, дозорных у входа в палатку? Я намеревался доверить тебе очень важную тайну, которая может решить исход войны. Потому лучше нам сейчас оставаться совсем одним...

И командир подошёл к входу в палатку, выглянул и приказал своим дозорным уйти как возможно подальше. Затем возвратился и сел подле мнимого Маниклала.

   — Видишь ли, господин, — начал Микаил, — видишь ли, царевич Рас-Таннура задумал...

И, не договорив, он, как барс, рванулся на командира отрядов Мубараковых и схватил его за горло так цепко и сильно, что у того занялось дыхание и ослабли руки и всё тело. А Микаил сжимал его шею жёсткими, словно из железа, пальцами и, глядя прямо ему в лицо, видел, как это лицо опухает болезненной краснотой, багровеет, затем чернеет, глаза наливаются кровью и вываливаются из орбит. Микаил держал горло этого человека столь крепко, что лишь едва слышный хрип вырывался изо рта. Наконец, очень скоро, всё было завершено. У ног поднявшегося Микаила простёрся труп задушенного.

Тогда Микаил поспешно разделся и снял с убитого им человека одежду. Они не так много разнились сложением своих тел. Микаил также разделся и быстро надел свою одежду на мертвеца. Затем оделся в его одежду. Оружие Микаила осталось на земле, там, где Микаила связали. Но теперь он вооружился оружием убитого. Теперь настал черёд того самого предмета, благодаря виду коего Микаил и решился на столь рискованное убийство. Предмет этот был шлем, сделанный так, что всё лицо было закрыто и видны оставались одни лишь глаза. Микаил надел этот шлем; после связал убитого по рукам и ногам и уложил на ковре так, будто бы тот спит; уложил его спиною к входу в палатку.

Мгновение Микаил постоял, собираясь с силами. Но вот он решительно откидывает полог и выходит наружу. Он знал, что теперь должен изменить звучание своего голоса; но также он знал, что люди не очень внимательны друг к другу. Голос командира был обыкновенный мужской голос, басовитый и грубоватый, в отличие от голоса Микаила, звонкого и лёгкого. И Микаил подошёл к дозорным, которые по приказу командира стояли на довольном расстоянии от палатки, и смело обратился к ним, изменив свой голос:

   — Этот человек, — сказал Микаил, — доверил мне очень важные замыслы наших противников. Я связал его по рукам и ногам. А вы встаньте у входа в палатку и караульте. Никого не подпускайте к палатке. А если вы сами посмеете туда войти, то будете наказаны жестоко, как наказывают предателей!..

И Микаил, не оглядываясь и быстрыми шагами, подошёл к ближним подчинённым командира. Снова положившись на своё чутьё, он верно угадал помощников командира. И, приблизившись к ним, он вновь заговорил изменённым голосом:

   — Я узнал все замыслы противника, — сказал он. И быстро раскрыл эти замыслы в своих словах. Выходило, что воины царевича Рас-Таннура не войдут в ущелье, а пойдут трудной дорогой по горам. И самое любопытное было то, что Микаил не солгал; то есть возможно было говорить, что он почти не солгал. И он приказал помощникам командира повести воинов с утра в горы. Затем он сказал, что сейчас отправится на разведку.

   — Ждите меня здесь, я скоро возвращусь, — сказал он.

И, покинув пределы лагеря воинов Мубарака, Микаил побежал к своим людям.

Люди Микаила следили скрытно за тем, как воины Мубарака поднимаются в горы высоко...

Микаил в волнении души читал про себя начало восьмой суры, в которой повествуется о битве при Бадре и о захваченной в этой битве добыче, о тканях, оружии, припасах, о ста пятнадцати верблюдах и четырнадцати лошадях[130]...

«Во имя Аллаха милостивого, милосердного! — повторял в уме Микаил. И далее произносил про себя: — Они спрашивают тебя о добыче. Скажи: «Добыча принадлежит Аллаху и посланнику; бойтесь же Аллаха, упорядочите между собой и повинуйтесь Аллаху и Его посланнику, если вы веруете!..»

И ещё не настало утро, а воины Микаила уже вступили в битву с отрядами Мубарака на горах.

А вскоре, извиваясь, словно огромная змея, двинулась внизу по горной дороге конница султана. И, продвигаясь так, всадники вступили в ущелье. Эхо от топота бесчисленных конских копыт огласило горы. Места были дикие, безмолвные, безлюдные, и даже тихое позвякивание оружия вызывало звонкое эхо. По ущелью разносилось конское ржание и голоса воинов. От шума дрожали листья лиан и кустов у подножия гор. Конница текла звенящею рекою по ущелью...

А ведь командир отрядов Мубарака был послан в горы нарочно для того, чтобы устроить засаду именно на горах и оттуда обрушить на всадников султана град камней. Но теперь нечего было и думать об этом! Конница беспрепятственно двигалась через проход горный, а отряды Мубарака заняты были схваткой с людьми царевича, бросившимися на них внезапно. К людям Микаила подошло подкрепление, и очень скоро отряды Мубарака были разбиты наголову!

* * *