Съём. Повесть о недолюбленном мальчике

На следующий день по дороге домой я обдумывал свою позицию и уместность ее в наших с Катей отношениях. Возможно, мне стоило бы быть мягче с ней, учитывая, что она показала ту свою сторону, которая была надежно спрятана где-то у нее внутри. Обдумывал, каким должен быть итог «тонкой настройки». Может, так выглядит кульминация? Возможно ли, что ее неприкрытая женственность и, без спору, толковые умозаключения и есть моя победа? Или это очень умный ход в нашей с ней игре, который, укрепляя ее позиции и заваливая баланс значимости на ее сторону, сулит мне серьезные ментальные катаклизмы? Нет, это слишком умно даже для меня.

Припарковавшись у дома, мы направились в супермаркет и, купив на вечер несколько бутылок вина с фруктами, поднялись в квартиру.

– Я переночую у тебя и с утра поеду домой, – сказала она, бросив сумки на пороге.

– Отличный план, – ответил ей.

Завтра вечером ко мне, как обычно, должна приехать Вика. Вряд ли Катя будет сиять от радости, когда увидит мою подругу, с порога летящую ко мне на кровать и рассказывающую обо всех своих коллапсах на личном фронте.

Подняв и отодвинув в сторону ее сумки, я случайно опрокинул одну из них. Из нее выпал черный блокнот с большим красным крестом. Присмотревшись, я понял, что это не крест а буква «х», хотя я бы предпочел этой букве крест.

– Что это за блокнот такой модный у тебя? – спросил Катю, поднимая блокнот.

– Книга желаний, – ответила она. – Ну знаешь, такие девчачьи приколы. Мы же любим темы материализации, астрологии, таро.

– Да-да, точно, – ответив, протянув ей блокнот. – Неуклюжие попытки переложить свою ответственность на что-то метафизическое – это чисто женская история.

– Ой, не будь таким душнилой!

– Лучше скажи, тебе в этом месяце хватит пятидесяти?

– Конечно, Максик!

– И стоит все-таки найти работу. Университет оканчивают для того, чтобы пойти работать. Самодостаточность женщины заключается в ее способности обеспечивать себя и при этом выстраивать гармоничные отношения. То есть, грубо говоря, в нахождении в ладу с самой собой, но не в том, что женщина, имея мужчину, вдруг решает таскаться по клубам и тем самым откидывает себя в пограничное состояние между шаболдой и выбравшейся развеятся девочкой.

Я достал телефон и скинул ей на карту деньги.

Я встретил Катю, когда она была еще студенткой, и застал ее выпуск. Она, как и многие молодые люди и девушки, не знающие, что такое упорство и преодоление, пыталась найти работу с минимальными потерями личного времени и с максимальным количеством премиальных. Но жизнь не сахар, и это в институте, к сожалению, им не объясняют. Наверное, это к лучшему, учитывая количество великовозрастных инфантов, со слезами на глазах провожающих закат.

Другое дело мы – дети девяностых. Потерянное в неопределенности завтрашнего дня поколение, чьи родители из кожи вон лезли ради того, чтобы прокормить нас и не сдохнуть при случайном стечении обстоятельств. Мы впитали с молоком матери понимание, что ради блага нужно потеть, выведя для себя лозунг «Везет тому, кто везет». И та часть, которая не затерялась в джунглях серых предприятий со стабильным окладом и не сторчалась, обвиняя весь мир в несправедливости, давит на педаль газа, без оглядки проносясь мимо всех этих унылых клоунов.

С тех пор как я с Катей вступил в некое подобие отношений, переводы один раз в месяц стали формальностью, которую мы переживали за бокалом вина, сидя на обзорных креслах. Три-четыре дня в неделю, если, конечно, не наступала пора очередного этапа «тонких настроек», она оставалась ночевать у меня, после чего забирала свою сумочку и покидала квартиру до следующей недели.

– Скажи, Максик, ты уже любишь меня? – спросила она, сидя у меня на коленях, попивая вино.

– Безумно, моя пантера, – ответил, глядя ей в глаза и улыбаясь.

Она поцеловала меня в нос, затем сделала глоток вина.

– Вот же ты сухарь! Но даже зная, что это сарказм, я приму этот ответ за правду.