Семь шагов к Сатане

– Нет! Нет! – воскликнула Ева и стала передо мной, расставив руки; на лице ее было отчаяние.

– Консардайн, – резко сказал я, – почему Сатана прячет руки под плащом, когда кто-то поднимается по ступеням?

– Что? Что вы имеете в виду? – Он смотрел на меня.

– Я трижды видел его на черном троне, – сказал я. – Дважды с Картрайтом и один раз со мной. Он нажимает на рычаг и прячет руки под плащом. Что он ими делает, Консардайн?

– Вы хотите сказать, что ступени – мошенничество? Это вздор, Киркхем! – Мое предположение его как будто позабавило, но я заметил, как сжались его сильные руки.

– Я ничего не хочу сказать, – ответил я. – Я… размышляю. Вы должны были много раз видеть, как поднимаются по ступеням. Видели ли вы хоть раз руки Сатаны открытыми во время подъема? Вспомните, Консардайн.

Он молчал. Я видел, как он пытается вспомнить всех, кого манили сверкающие отпечатки. Лицо его побелело.

– Не могу сказать, – проговорил он наконец. – Не обращал внимания. Но… мне кажется, не видел.

Он вскочил на ноги.

– Ерунда! Даже если и так… ничего не значит!

Я стрелял наобум. Нет, не совсем так. Я высказал неясную мысль, туманное подозрение, которое появилось у меня, когда я ждал Баркера.

– Нет? Значит, вы считаете, что Сатана, с его вниманием к деталям, с его расстановкой фигур, с учетом каждой случайности, вы считаете, что Сатана даст возможность случаю править им? Выигрывал ли кто-нибудь корону и скипетр?

– Да, – его ответ несколько смутил меня. – К несчастью для сомнения, которое вы чуть не поселили во мне, Киркхем, выигрывали. Я с Сатаной восемь лет. За это время я трижды видел, как побеждали подымающиеся.

Это было как удар в лицо. На мгновение я замолк. Но не Ева.

– А что с ними случилось? – спросила она.

– Ну, – он беспокойно посмотрел на нее, – один из них пожелал… нечто особое. Он умер от этого через шесть месяцев.

– Да, – протянула Ева, – значит, он умер. А другие?

– Одна погибла в авиакатастрофе между Лондоном и Парижем. Она была на пути к… к тому, чего хотела. Даже Сатана не мог спасти ее. Все сгорели.

– Какое несчастье, не правда ли? – невинно сказала Ева. – Оба погибли. А третий?

– Не знаю, – почти гневно ответил Консардайн. – Полагаю, с ним все в порядке. Он отправился в Азию. Хотел получить нечто вроде маленького королевства, где мог бы делать, что захочет. Сатана дал ему это королевство.

– Два мертвых, один – исчезнувший, – размышляла Ева. – Но разве вы не должны были хоть что-то услышать о третьем, доктор Консардайн? Не можете ли вы узнать, что с ним стало? Может… может, умер, как и те двое?

– Как говорит Ева, двое не протянули долго, – сказал я. – Третий – под сомнением. На месте Сатаны, Консардайн, разве не пришло бы вам в голову поддерживать надежду в соискателях, показывая им время от времени, что можно выиграть? И, по-прежнему воображая себя на месте Сатаны, разве мы не стали бы подбирать успешно поднимающихся? Я бы стал. Я бы выбрал таких, которые не проживут долго. Или если они здоровы и бодры, можно организовать несчастный случай. Как самолет, о котором вы упомянули, например.

– Проклятье! – выдохнул Гарри. – Свинья! Ему это нетрудно сделать. И готов поклясться, он это делает!

– Что делает Сатана руками, которые прячет под плащом? – повторил я.

– И что стало с третьим выигравшим? – прошептала Ева.

Консардайн дрожал. На лбу его выступил пот.

– Послушайте, Консардайн, – сказал я, – вы говорили, что не любите быть дураком. Не любите, когда вас обманывают. Допустим, Сатана колоссально одурачил вас… и всех остальных. Что тогда?

Я видел, с каким усилием он сдерживает себя. Меня это испугало. В конце концов у меня не было ни малейших доказательств того, на что я намекал. И если Консардайн решит, что я сознательно обманываю его…

Но я не обманывал. Сомнения, возникшие у меня, были вполне законны. Сатана прятал руки. И несчастья, постигшие победителей, – об этом знал Консардайн, не мы.

– Баркер, – повернулся он к Гарри. – Вы видели механизм, который, по словам Сатаны, выбирает сверкающие следы? Отвечайте! Так ли все, как он говорит?

Баркер стиснул руки, посмотрел жалобно на них, потом на меня и на Еву. Раз или два сглотнул.

– Отвечайте! – приказал Консардайн.

– Помоги мне Господь, капитан, – Гарри в отчаянии повернулся ко мне. – Никогда в жизни я так не хотел солгать. Хотел бы сказать, что не видел. Или что механизм не руководит этими проклятыми следами. Но, помоги мне Господь, мисс Демерест, я видел механизм. И он действительно выбирает отпечатки, доктор Консардайн. Как он говорит, так механизм и действует!

Ну, что ж. Очевидно, моя теория разбита. На мгновение я понадеялся, что маленький человек будет дипломатичен. Допустим, скажет, что не видел. Но я не мог отказать ему в праве говорить правду – если он этого хочет.

– Все в порядке, Гарри, – весело сказал я. – Мы ведь добиваемся правды. Сказанное вами решает дело, я думаю.

– Я хотел бы солгать, капитан, – он почти рыдал. – Но, дьявол, я не могу.

Я неожиданно заметил, что Консардайн ведет себя странно. Не похоже, что его вера в Сатану вернулась и укрепилась. Он казался еще больше встревоженным.