Семь смертей майора Казанцева

Заодно мы имели счастье понаблюдать горных козлов на скалах и огромных мохнатых домашних животин, похожих на тибетских яков. Долина Цветов – это был маленький и самодостаточный мир…

Прошел день. Потом другой. И никакого движения по нашим проблемам, что уже начинало беспокоить.

За трапезами Ива неутомимо пыталась ужалить Писателя, издевалась над ним с каким-то сладострастным садизмом:

– Ну, ты молодец. Авторитетный ты тут человек, Левик! По щелчку Настоятель тебе принес все требуемое. А ты его только по щеке благосклонно потрепал.

Тот якобы отшучивался, но эта ирония его задевала. Иногда он начинал дуться, как мышь на крупу. И тогда выглядел даже как-то трогательно. Было в нем что-то мальчишеское, открытое, что даже завидно. Помню, что давным-давно, когда я еще умел так же искренне относиться к жизни, этот мир выглядел куда ярче.

Нас обеспечивали всем необходимым. Но на нас не обращали никакого внимания. И нам не говорили ничего связного и обнадеживающего. Кроме того, что Настоятель в трудах, и он думает.

И от этого напрашивался неприятный вывод – а ведь у нас какие-то нежданные проблемы…

Глава 27

Время текло. Прошло еще три дня. И моя натура настоятельно требовала действий.

Страшно хотелось устроить здесь разбор полетов и выяснить, зачем играют с нами в непонятные игрушки. Никто бы меня не смог остановить. Но только здесь этот метод не подходит. Даже не из соображений гуманности и почитания чужих святынь. Просто Настоятель может упереться со всем религиозным упорством и непоколебимостью. Не пытать же его и не устраивать обыск. Да и не факт, что дневник находится на этом островке буддизма. И вообще неизвестно, сам Настоятель здесь или нет. Мы знали о нем лишь со слов его одетых в оранжевые и коричневые балахоны помощников.

– Мы что, в плену здесь? – однажды взорвалась Ива.

– Ты же хотела отдых в отеле, – вспоминал ее легкомысленные пожелания Писатель. – Наслаждайся своими пятью звездами.

– В отеле мясом и рыбой кормят. Надоела эта трава!

– Духовное познание несовместимо с употреблением мяса живых существ.

– Ага. Третий глаз не откроется, – Ива была взвинчена и не против поскандалить – немножко, чтобы форму не терять.

– И он тоже, – кивнул Писатель.

– Третий глаз, ага. Что только человек, которому нечего делать в монастыре, не напридумывает за столетия. Каких только галлюцинаций не насмотрится. А почему третий глаз, а не хвост?

– Это вовсе не галлюцинации, душа моя, – вещал Писатель с видом католического проповедника, долгие годы тщетно пытавшегося обратить в Христианство каннибалов и все еще не терявшего надежды.

– Это мифологический уровень познания мира, Левик. Человек ищет только подобия. Потому как плохо владеет способностью видеть причинно-следственные связи. До научного мышления еще тысячи лет. Вот и познает мир, как может, нагромождая лишние сущности.

– А как же уникальные знания, Ивочка? Учения о циркуляции биоэнергии, иглоукалывание – откуда они?

– Получены методом тыка. Эмпирическим путем. Иглоукалывание так можно нащупать. Но так не сделаешь антибиотики и современную фармацевтику.

– А сведения в Ведах о Большом взрыве, пульсирующей Вселенной? – распалялся Писатель. – Тоже получены методом тыка?

– Ловушки нашего современного сознания. Человек, открыв что-то, пытается искать аналогии. И находит нечто похожее в священных текстах предков. И тут же начинается – они знали все!

– Так знали же.

– Что?! Большой взрыв – это только умозрительная теория. Основана на одном – на красном смещении спектра, указывающем на разбегание галактик. Хотя красное смещение может иметь иные причины, и тогда вся теория трещит по швам. И где тогда твоя мудрость тысячелетий? Наши предки любили балаболить и напридумывали много чего на всякий вкус. А ты считай, что колобок – это прообраз Луны, значит, предки знали, что Луна шар и летали на нее. А Тридевятое царство – это Шамбала в параллельном мире… Слушай, Левик, ты правда веришь во все это?

– Не во все, но верю.

– Тогда ты не Лошаков. Ты Лохов, – победно заключила она и гордо удалилась в себя…

Мне казалось, что при всей видимой нашей свободе мы находимся постоянно в центре внимания. Затылком ощущал чужой взор, притом в местах, где не было никого. Нас тщательно изучали.

На седьмой день пребывания здесь нас попросили собраться в большом трапезном зале с огромными медными котлами и самоварами, в которых готовили пищу и чай пастве и гостям. На полу лежали подушки – четыре штуки.

– Присаживайтесь и ждите, – велел сопровождающий нас монах и вышел из зала.

Похоже, свершилось. Сейчас мы увидим этого неуловимого Настоятеля…

Не увидели. Двое монахов ввели под руки в зал дряхлого старца – типичного китайца, худого, с жиденькой бородкой. Помогли ему опуститься на подушки.

Мы поклонились и вежливо приветствовали его. В ответ удостоились лишь легкого кивка.