Семь смертных грехов. Роман-хроника. Расплата. Книга четвертая

Первое же заявление его подзащитного потрясло зал судебных заседаний: Горгулов признался, что убил Поля Думера совершенно случайно, выстрел предназначался английскому королю или советскому посланнику Довгалевскому. Затем Горгулов подтвердил, что, будучи человеком правых воззрений, он является главой русских фашистов во Франции.

Газеты вновь оживились. Слухи один нелепей другого ходили по русскому Парижу. Некий чин из бывших генералов ежедневно находил у консьержа письма, содержавшие угрозы. Другой — представитель руководства партии «кирилловцев» — бесконечно вынужден был отвечать на ночные телефонные звонки: неизвестные голоса требовали, чтобы он в трехдневный срок покинул столицу Франции, называли день и час начала общего погрома, передавали из уст в уста, что накануне вечером сами видели колонну молодых русских в форме, напоминающей черную гвардию Муссолини, которые маршировали строем по Елисейским полям...

Кончилось тем, что Павла Горгулова решили подвергнуть психиатрической экспертизе. Комиссия не пришла к единому выводу, хотя большая часть ее членов утверждала, что судебная инстанция имеет дело с психически не совсем нормальным человеком. Или человеком, который со знанием и необычным умением и мастерством играет роль, навязанную ему кем-то...

По требованию прокурора суд приступил к слушанию биографии обвиняемого. Газеты воспроизводили его исповедь: он родился в семье зажиточного казака станицы Лабинской. «Воевал с большевиками в рядах доблестных врангелевских войск. После нашего поражения ветер бедствий забросил меня в Прагу, где я с успехом закончил медицинский факультет, однако как иностранец разрешение на практику не получил. Пришлось забираться в глушь, там начал медицинскую практику и прославился тем, что тайно оказывал помощь больным венерическими заболеваниями...»

Но, конечно, подобная деятельность не могла удовлетворить честолюбивого Горгулова. Он считал себя достойным большего, несравненно большего! Он решил обратиться к политике, объявил себя социалистом, затем фантастом, но особым — зеленым, образовал небольшую группу, так называемую «национал-крестьянскую партию», на знамени которой перекрещивались сосна, две косы и череп. Знамя вышили ему две русские танцовщицы, поклонницы его таланта. Оказалось, что он писал стихи и с помощью еще одной поклонницы — чешки, которая дала ему деньги на издание книги стихов, выпустил под псевдонимом книгу «Бредь.

Сборник подвергался литературной экспертизе русских словесников из Парижского университета. Эксперты подписали заключение, в котором автор, без сомнения, объявлялся владеющим определенным литературным дарованием. Однако специалисты сочли, что большинство произведений недоработаны, реалистические мотивы соседствуют с мистическими, а порой созданными явно под впечатлением больной психологии и бреда.

Книга не принесла Горгулов у денег. Но он продолжал верить в свою литературную звезду, тем более, что многие отмечали его литературный талант. Но подвела его незаконная врачебная практика. Чехи наложили на нее строгий запрет и, можно сказать, выслали Горгулова в Париж.

Здесь он познакомился со своим единомышленником Яковлевым. Они приступили к выпуску газеты «Набат», собирали своих сторонников в рабочих кафе Бйанкура. Газеты воспроизводили стенограмму допроса:

Прокурор: А чем, собственно, занимался ваш приятель?

Горгулов: То есть?

Прокурор: Ну, на что вы жили? Питались, содержали жилище?

Горгулов: Яковлев поначалу торговал дамскими чулками. Потом целиком отдался политической борьбе.

Последний диалог вызывает шум в зале, смех. Обвиняемый, не сдерживаясь, разражается бранью. Судья с трудом наводит спокойствие. Подсудимый немедленно успокаивается и продолжает как ни в чем ни бывало: «Впрочем, с Яковлевым я вскоре порвал из-за идейных соображений. Он категорически отрицал наше приветствие, когда по знаку председательствующего на собрании все в зале поднимали руку, вскакивали в едином порыве и кричали: «Русь! Пробудись!» Яковлев утверждал, что подобным приветствием широко пользуются немецкие и итальянские фашисты. От нас это наверняка может оттолкнуть значительную группу эмиграции и даст богатую шпцу нашим идейным врагам... Короче, мы порвали. Я выпустил программу новой партии, придумал для всех членов единую религию «натурализм», суть которой — любовь к природе и одновременная, всеми способами культивированная ненависть к коммунистам и евреям — врагам всего живущего на свете...

Судья просит обвиняемого покороче рассказать о его дальнейшей жизни:

— Что тут? — говорит Горгулов. — Серые будни, с одной стороны, тайное лечение казаков, заболевших гонореей или сифилисом. Мечта поехать в Харбин для налаживания контактов с нашими единомышленниками; совершить на ракете или специальном авноне межпланетное путешествие; записаться в Иностранный легион и уехать в Бельгийское Конго, жениться на миллионерше.

— Достаточно, — переглянувшись с коллегами, приказывает председательствующий. — Переходите к событиям последнего времени.