Семь ступеней в полной темноте

– В лучшем случае неделю. Сам понимаешь, явление уникальное. Мне пришлось активировать часть систем корабля. Задействовать больше логических модулей. Перестроить нейросеть частично.

– Я буду в сознании?

– Нет. Мне придется перегружать нервную систему. Это опасно для психики. Кроме того, нужно будет задействовать нейронные связи твоего мозга и загрузить в него огромное количество информации.

– А что, так можно? – удивился Арон.

– Да… но это болезненный процесс. Мозг и тело должны понимать, что происходит. Иначе не будет нейронного отклика. Ты будешь в состоянии искусственного сна. Это из минусов… Хотя есть и плюсы.

– Какие же?

– Ты станешь умнее. Вернее, твоя память глобально расширится.

– Я с ума не сойду?

– Теоретически – нет.

– Ясно. А если просто оставить все как есть? Ведь как-то я до своих лет дожил?

– Здесь решения принимаешь ты, – напомнил Эсхил.

– Хотя… – Арон поморщился. – лучше сразу все решить. Как думаешь?

– Тебе виднее, Арон.

– Ладно! – Арон уселся за стол. – Дай мне несколько минут…

Набив живот словно в последний раз, Арон встал из-за стола. Он был готов. Только неизвестно к чему. Эсхил молчал. Механизмы, сновавшие туда – сюда, пропали из виду. Его верный конь, наевшись, свежей травы, чутко дремал. Откуда-то сверху беззвучной тенью опустилась грузовая платформа. В глаза ударил свет.

– Что, прямо туда?

– Прямо туда, – подтвердил Эсхил.

Арон встал в центр платформы, и она плавно взмыла ввысь. Потом был громадный, набитый всякими подозрительными вещами трюм и длинный освещенный коридор. Какие-то запертые помещения и, наконец герметична дверь, за которой скрывался округлый белоснежный зал.

– Однажды ты уже был здесь, – сообщил Эсхил.

– Когда умирал?

– Верно, младенцем. Отец принес тебя чуть живым.

– И что ты сделал?

– Ничего…

– Постой… – Арон нахмурился. – Как ничего? Ты же говорил другое!

– Я… не смог тебя спасти, Арон. Ты умер.

Арон остановился как вкопанный. Вспомнив, что говорит с машиной, он иначе выстроил вопрос:

– Прости, Эсхил, я не понял тебя. Что конкретно произошло?

– Когда отец принес дитя, я поместил его сюда… – Вторя словам Эсхила из пола белоснежного зала, плавно вырос некий аппарат, отдаленно напоминающий спасательную капсулу. Но крупнее и, как и все здесь – белоснежную.

– Что это?

– Реактор. Все что нельзя исцелить – это устройство воссоздает заново. Но… тебе он не помог.

– Почему?

– Ответа нет. Я не могу объяснить. Сбоя в системе не было. Реактор провел анализ и не найдя изъяна оставил все как есть. Хотя дыхания и не было, но тело младенца не меняло своей температуры, а мозговые волны проявляли хоть и чрезвычайно слабую, но активность. Ты был фактически мертв, а он продолжал поддерживать жизнь. Просто подавал кислород, питательные вещества и поддерживал комфортную температуру. Твой отец много знал и решил оставить все как есть.

– Что было дальше?

– Я тоже оставил все как есть. У реактора свой протокол. Это единственная система на борту, которая может мне не подчиняться, если наши данные противоречат друг другу. А вот состояние твоего отца было критическим. Он испытывал сильнейший стресс и мог помутиться умом. Я этого никогда не видел ранее, и, впервые за все свое существование, осознал, что могу остаться один.... Это страшно, Арон.