Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров

И вот настал год, когда осторожный король наконец убедился, что иоаннитами предоставлена в его распоряжение мощная армия тайных исполнителей его воли, действительно способных в одну ночь настичь и арестовать тамплиеров, каждого по отдельности или всех разом.

Незадолго до этой знаменательной ночи я и был послан в Трапезунд, где, по словам моих покровителей, настал черед открытого появления главного свидетеля богомерзких поступков рыцарей, обратившихся от Бога к князю мира сего, попиравших Святой Крест и, наконец, замышлявших насильно обратить весь христианский мир к идолопоклонству.

Полный недомолвок и несуразностей рассказ флорентийца приблизил меня к истине только на два маленьких шага. Вопервых, я убедился в том, что все сведения о своем линьяже он получил только от своих покровителей из Иерусалимского Ордена Святого Иоанна. Вовторых, у меня возникло сильное подозрение, что и сам Иоаннитский Орден - далеко не главное колесо на этой мельнице, а сарацинское золото - далеко не вся вода, которая этим колесом движет. Очень странной показалась мне эта тактика проволочек длиною в целое поколение. Судьба же сарацинского отпрыска, опекавшегося иоаннитами даже на необозримых просторах Скифии, показалась мне столь неправдоподобной, что я не поверил бы ни единому слову Сентильи, если бы не держал в своей памяти эту же историю, рассказанную иным, куда более надежным лицом.

Едва Тибальдо Сентилья закрыл рот, как я набросился на него с вопросами.

-Синьор Сентилья, ведь это верно, что иоанниты берегли вас до сего дня, как зеницу ока?- первым делом заметил я.

-Несомненно,- подтвердил флорентиец.

-Ведь вы наследник неисчислимых богатств Египта, и Орден Иоанна намерен ими попользоваться в обмен на некоторое участие в вашей судьбе от самого вашего рождения на свет?

-Думаю, что так,- сказал Сентилья уже с некоторой настороженностью.

-Однако, зная, что свидетель, коего следует доставить на суд,- продолжал я,- вовсе не является ручной белкой и его даже необходимо поначалу околдовать неким заветным словом - видимо, для того, чтобы он вел себя смирно,- они отправляют именно вас в Трапезунд для исполнения этого не слишком безопасного дела да еще дают вам поручение убить провожатого. Не кажется ли вам, что ваши опекуны как бы не совсем последовательны в своих устремлениях?

-Я бы и сам мог задать вам дюжинудругую вопросов на этот предмет,- вдруг усмехнулся Сентилья,- однако мною и, как я теперь вижу, вами самими, движут такие могучие силы, о которых лучше не думать, чтобы, не дай Бог, они не приснились в страшном сне, показавшись в своем полном обличий. Уж если я родился, согласно какому-то расчету, то теперь могу лишь благодарить судьбу и Всевышнего, что прожил на земле уже почти четверть века, ни разу не испытав ни голода, ни холода.

Такие слова меня обрадовали, и я почувствовал к Сентилье, если не братское, то просто дружеское расположение.

-Ваш ум далеко превосходит потребности простого торговца, синьор Сентилья,- заметил я и, увидев на губах флорентийца довольную, хотя и вовсе не доброжелательную улыбку, продолжил свое дознание: - Вам что-нибудь известно о тамплиере, который доставил меня в Трапезунд и которого вам было поручено сразу по прибытии отправить к праотцам?

-Только то, что он тамплиер,- ответил Сентилья,- и что он взялся сопровождать свидетеля за определенную мзду, оставаясь, однако, не слишком надежным компаньоном в деле.

-Объяснение убийству простое и понятное,- только и развел я руками.- А что же вам известно обо мне?

-Только то, что вы, мессер, тоже являетесь тамплиером,- вновь не проявляя никаких чувств, ответил Сентилья,- и были допущены в тайный, внутренний круг Ордена, практикующий самое ужасное колдовство.

-Однако вовремя раскаялся, не так ли?- упредил я Сентилью.

-Верно,- кивнул он, прищурившись.- Так мне и сказали. Мне сказали также, что вы, мессер, скрывались в развалинах Рас Альхага среди ассасин. Они посвятили вас во многие тайны, которые можно воспринять только при курении дурманящих трав.

-А еще вам сказали, что заветное слово для власти надо мной выбрано ассасинами,- добавил я, ощутив холод, пробежавший по хребту.

-Это сказали мне вы, мессер,- довольный своей сообразительностью, ответил Сентилья.- Из чего я, как и вы, могу сделать заключение, что сами ассасины передали это слово иоаннитам.

-Мы с вами оба - весьма сообразительные люди,- только и пробормотал я, признав, что в этом разговоре все же не являюсь хозяином положения.

-Теперь я могу пожалеть о некой части своего невиданного наследства, которое причитается ассасинам,- сказал Сентилья и весело рассмеялся.

-Я же теперь почти не сомневаюсь, что, сойдя на пристань в Италии, вы при любых обстоятельствах останетесь живым и невредимым,- в несколько сокрушенных чувствах признал я и с этими словами снял с пояса кинжал флорентийца и протянул законному хозяину.- Возьмите, синьор Сентилья, и примите вместе с этим предметом мои извинения. Я только могу надеяться, что вы больше не посадите меня на собачью цепь, как того потребовали от вас ваши достопочтенные опекуны.