Семь жизней

На удивление, Элеонора так не считала. Ее постоянно тянуло к Джейн. Она так и норовила залезть к ней на руки, припасть к ногам и рассмешить своими детскими выходками. Все это лишь злило Джейн.

– Мама! Мама! –

произнесла Элеонора, обращаясь к Джейн. Та в ответ скривила губы, поднесла два пальца ко рту и сделала вид словно ее тошнит.

– Разберись с этим, – велела она Эмме и сделала глоток водки. Прямо из бутылки.

Эмма в ответ лишь развела руками. Сказанное не вернуть. Если Нора признала своей матерью Джейн, то так тому и быть.

Связь росла с каждым днем. Элеонора все больше и чаще пыталась взаимодействовать с Джейн. К тому же, Эмме пришлось выйти на основную работу. Вот тут меня охватил ужас, и даже смерть не в силах ослабить это чувство. Оставаться наедине с Джейн – значит добровольно залезть в клетку со зверем и ждать, чтобы тебя не сожрали.

Как ни странно – Джейн вела себя спокойно. Она бросала в мою сторону равнодушные взгляды, игнорировала просьбы поиграть, но все же кормила в указанное время. А точнее: разогревала еду, что приготовила Эмма. Материнские чувства ко мне так и не проснулись.

Депрессия ее затянулась и не утихала ни на секунду. Неужели она действительно так сильно любила Дэйва, что после его ухода поставила на себе крест? Мне все сложнее судить ее поступки, но и проникнуться сожалением к ней я не могу. Все ее действия имеют уничижительный эффект. Она разрушает не только себя, но и меня, и Эмму.

Я упорно старалась не обращать внимания на одну проблему, но она то и дело мелькала перед глазами. Бедность. Снова бедность, что отравила мою вторую жизнь. И если тогда мы были заложниками обстоятельств, то на этот раз была веская причина – Джейн. Она контролировала всю зарплату Эммы. Выделяла нам небольшую сумму, а остальную тратила на свое усмотрение. На алкоголь. Чем больше она спивалась, тем меньше мы ели.

Но алкогольная зависимость оказалась не так страшна, в отличие от наркотической. Когда излюбленные напитки переставали глушить боль, она прибегала к тем, которым точно это под силу. И вот теперь я смело могу назвать свою жизнь адом.

Начались фрагменты, где мы с Эммой наедине. Если взглянуть на жизнь под этим углом, то все выглядело не так уж плохо: я опрятно одета, более-менее сыта, общалась со сверстниками, посещала детские площадки. Чего в этих фрагментах не хватало – так это улыбки на моем лице. Отношения с Эммой довольно напряженные. Элеонору так и тянуло к Джейн.