Семейная хроника

Музыка всё усиливалась в своем звучании. Татьяна уже была мыслями дома, она вспоминала счастливую жизнь в родном N. Слёзы катились по щекам. Кто-то подошёл и тихо сел рядом. Это был капитан связи их полка – Дмитрий Мезенцев. Щёголь и красавчик. Из-за него потеряла голову не одна женщина в их полку. Но Татьяна знала, что он был женат. Жена его жила в Москве с двумя маленькими детьми. И это было как табу для неё. Хотя, если честно признаться, ей давно уже нравился этот балагур и весельчак. Дмитрий Андреевич был всегда аккуратно выбрит и с иголочки одет. Форма и сапоги сидели на нём безукоризненно. Ко всему он ещё прекрасно играл на гитаре и пел красивым баритоном. Для Татьяны капитан Мезенцев был крупным начальством, она обращалась к нему или по званию, или по имени-отчеству. Хотя за глаза все называли его просто Митя. Мите было тридцать восемь лет. До войны он жил в Москве, работал преподавателем в институте связи. Успел жениться. У него было двое детей – мальчик и девочка. Митя был всегда избалован женским вниманием – и в довоенной жизни, и на фронте. Редко кто мог устоять перед его обаянием, красотой и той военной выправкой, которая так шла ему и придавала вид бравого гусара времен войны с Наполеоном.

Надо сказать, что ему ещё и несказанно везло в жизни. Он попадал в самые разные переделки. Один раз заснул в брошенном доме, и так крепко, что даже не услышал, как вошли немцы, и только чудо его спасло. Казалось, Митя просто родился в рубашке, и какая-то неведомая сила вытаскивала его из всех передряг. Он умел ладить не только с женщинами, рядовые солдаты и крупное начальство любили и уважали его ничуть не меньше. Он регулярно получал письма от жены и всегда носил с собой фотографию семьи. Но вся его семейственность и добропорядочность заканчивалась, как только он видел мало-мальски симпатичную девушку или женщину.

Татьяна давно ему нравилась, но она никак не отвечала ему взаимностью. Это удивляло, обескураживало его и даже, по большому счету, раздражало. Митя не любил терпеть поражения на личном фронте. Он ведь мог, в конце концов, воспользоваться и служебным положением и просто приказать рядовой Татьяне Покровской следовать за ним и дальше действовать по установленному плану.

Но самым удивительным было то, что Митя робел перед этой женщиной. Взгляд её огромных серых глаз просто парализовал его. Было непонятно, почему он впервые в жизни уступил женщине. Он знал, что Татьяна старше его, что она не замужем, что у неё нет детей, что она не была ничьей «полевой походной женой», как было иногда принято в войсках. Но что-то не позволяло ему вести себя с Таней так же развязано, как со всеми остальными. Его мужское самолюбие было задето, и он дал себе слово, что добьётся этой женщины во что бы то ни стало, и даже поставил срок – следующий, 1945 год.

Орган затих, последние торжественные аккорды прозвучали в полной тишине. Все молча, встали и вышли на улицу.

Митя шёл рядом и молчал. Удивительно, но ему совершенно не хотелось говорить.

В самом большом доме нарядили ёлку и устроили праздничный ужин с танцами по случаю Нового года. Татьяна сначала выступила с романсами, потом всех пригласили за стол, после ужина были танцы. Митя был в ударе. Он шутил, пел, балагурил, старался, как только мог, понравиться Татьяне, но она «включила» свой защитный механизм и, казалось, не реагировала на Митины штучки.

Полк двигался дальше. В конце января они уже были в Чехословакии. Их разместили в небольшой деревушке в Чешских Татрах, там же находился замок Карлштейн. Зима в тот год была снежная и не очень морозная. Замок был на самой вершине горы, вокруг лежали заснеженные Татры. Жителей в деревушке оставалось совсем немного – только женщины и дети, мужчин всех забрали на фронт.

Был удивительно красивый зимний день. Таня с Митей поднимались вверх по крутой дороге к замку. Заснеженные ели и сосны качали головами при резких порывах ветра. Шёл снег, крупные снежинки кружились, будто в вальсе, и медленно падали на заснеженную дорогу.

Ребята из хозвзвода где-то раздобыли лошадь, запряжённую в сани, и весело катали всех по очереди. Дети с шумом съезжали на лыжах и санках с горы. Все, кто был свободен в этот день, вышли на улицу и резвились на снегу, вспоминая детство. Таня тоже лихо скатывалась на санках вниз и потом легко тащила их наверх. На ней были тулуп, валенки, на голове теплый платок. Маленькая, худенькая, она мало чем отличалась от детей.

Митя тоже был свободен в этот день. Он помог Татьяне взобраться наверх, и теперь они уже вдвоём мчались с огромной горы. Сердце взволнованно замирало. Митя сидел сзади, он обнимал её за плечи, и так радостно и спокойно ей вдруг стало рядом с этим сильным и таким дорогим ей человеком, что Татьяна забыла и про возраст, и про войну, и про все свои проблемы. Казалось, что это брат Серёжа катится вместе с ней на санках, как когда-то в детстве. Накатавшись и наигравшись в снежки, они решили подняться и осмотреть замок.