Семейная тайна

После вчерашней ссоры Ровена с Викторией не обменялись и парой слов. Виктория закатила такую истерику, что весь остаток дня ее продержали на ингаляторе. Из-за мрачного молчания, воцарившегося между сестрами, нескончаемая езда казалась Пруденс еще более невыносимой.

Ее рассудок пока не вместил открывшегося намерения графа продать их дом. Ровена пообещала не допустить этого. Пруденс понятия не имела как, но была вынуждена поверить ей.

Сидевшая рядом Виктория потянулась:

— Ро, сколько еще ехать?

В ее голосе звучало раскаяние, и Ровена ответила тем же тоном:

— Уже недалеко. Смотри, мы проезжаем мельницу поцелуев.

— Почему ее так называют? — спросила Пруденс.

Они с Викторией вытянули шеи, выглядывая в окно экипажа.

— Среди местных жителей существует поверье: если попросить руки любимой у водяного колеса, то девушка ни за что не откажет, — ответила Виктория.

— По-моему, это просто укромное место для парочек. Тут никто не помешает им целоваться, — фыркнула Ровена.

— Красиво. — Виктория повернулась к Пруденс. — Мы уже на земле Саммерсета. Поместье стоит вон за тем холмом. Неужели ты никогда здесь не была?

— Действительно, странно, — согласилась Ровена. — Мы с Викторией проводили здесь чуть ли не каждое лето, с раннего детства.

Пруденс внимательно рассматривала свои руки:

— Маме хватало ежегодных поездок в Бат. Ваш отец оплачивал расходы. Она говорила, что мы еще успеем побывать в Саммерсете.

— Но вы не успели, — подхватила Виктория.

— Нет. Так и не вышло.

— Разве ты родилась не в деревне? — (Пруденс кивнула.) — Ну, тогда ты можешь найти здесь родню.

Пруденс никогда об этом не думала, однако это было вполне возможно. Но почему мать никогда не навещала родных? Большинство женщин после замужества с трудом переносят разлуку с близкими, но мама даже не упоминала о своей семье. Если на то пошло, она вообще редко заговаривала о детстве и аббатстве Саммерсет. Не было ли это как-то связано с графом, о чем говорили те женщины на поминках?

— Ну так расскажите мне о Саммерсете, — попросила Пруденс, желая отчасти сменить тему, отчасти — скоротать время.

— Прекрасное, ужасное и грандиозное, — мгновенно отозвалась Виктория.

— Ужасное? Почему? — удивилась Пруденс.

— В нем жутковато — слишком оно большое, а кое-где и вообще страшно. Но все равно там красиво.

Виктория оживилась, и Пруденс узнала, что Саммерсет возвели в начале семнадцатого столетия на месте старого дома, который был, в свою очередь, построен на руинах замка восьмого века. Вокруг раскинулся парк на тысячу акров с тремя ухоженными садами, огородом, озером и несколькими прудами. В особняке было более сотни комнат, а его обслуживала небольшая армия из шестидесяти слуг, куда входили не только горничные, лакеи и садовники, но и плотник, каменщик, а также механик, содержавший автомобили в идеальном состоянии.

— По-моему, тебе тут понравится, хотя все очень не похоже на наш дом, — закончила Виктория. — Особенно библиотека, там больше пяти тысяч книг.

Ровена кашлянула — чрезвычайно нервно, типа «мне нужно кое-что вам сказать». Пруденс с Викторией выжидающе взглянули на нее.

— Боюсь, что я не полностью передала вам разговор с дядей Конрадом.

— То есть ты намекаешь, что продавать исподтишка наш дом — это еще не все? — пробормотала Виктория, и Пруденс шикнула на нее.

Ровена глянула на Пруденс и отвернулась. Та стиснула кулаки и выдавила улыбку, хотя на сердце стало тяжело от дурных предчувствий.

— Не тяни, Ро. У тебя вид, будто ты лимон проглотила.

— Вроде того. — Ровена прикусила губу. — Понимаешь, дядя не хотел, чтобы ты ехала с нами. Не знаю почему.

Улыбка Пруденс угасла, тело напряглось.

— Нет, знаешь, — тихо произнесла она. — Он считает, что вы слишком близко сошлись с дочерью гувернантки, горничной в прошлом.

— Чушь какая! — вспылила Виктория.

Пруденс не обратила на нее никакого внимания.

— Если граф против моего приезда, то почему я здесь?

— Потому что я не вынесу разлуки с тобой. Только не сейчас. Нам нужно держаться вместе. — Ровена бросила на нее умоляющий взгляд. — Поэтому я договорилась с ним. Сказала, что ты будешь нашей камеристкой, и он, разумеется, не нашелся что возразить.

У Пруденс все обрывалось внутри.

— Что ж, не так все и плохо. — Она попыталась рассмеяться, но вышло похоже на всхлип. — Все равно я за вами приглядываю.

Изящные губы Ровены сжались.

— Боюсь, дядя довольно категорично сказал, что собирается считать тебя прислугой, а не гостьей. Не знаю, что он имел в виду, но прозвучало довольно зловеще.

Пруденс облизала губы внезапно пересохшим языком, который сделался как пергамент.

— Почему ты рассказываешь об этом только сейчас?

— Я боялась, что иначе ты не поедешь. — Ровена уставилась в пол.

Виктория, сидевшая бок о бок, взяла Пруденс за руку:

— Но ты бы все равно поехала, правда, Пру?

Та обнадеживающе сжала руку Виктории:

— Конечно поехала бы. Все будет хорошо.

— Обязательно будет. И это не навсегда. Я что-нибудь придумаю. — Ровена старалась говорить уверенно.