Семейные обязательства

Петр привычно прогнал воспоминания. На этот раз получилось почти сразу — стоило только подумать о загадках императорской благотворительности и семье жены.

Кстати, об Элизе. Хорошо бы ее чем-нибудь порадовать, а то сидит одна круглые сутки. С супругой надо сохранять добрые отношения, дома должно быть спокойно.

О, новую цветочную лавку открыли!

Визг лошади, стук копыт по камням мостовой, нечленораздельный вопль возницы — все сливается в один звук, мгновенно ставший адской болью.

Гранитная плитка тротуара больно ударяет по щеке. Пыль пахнет горячим камнем, прелыми листьями и чем-то невыносимо гнусным.

Вдаль по улице с грохотом несется коляска.

Шевелиться трудно, но можно. Подошедший инженер помогает Петру встать и костерит сбившего его неумеху-кучера на чем свет стоит. Проезжающая мимо карета Охранителей притормаживает, возница интересуется, все ли в порядке.

— Спасибо, нормально, — отмахивается Петр и хромает в цветочную лавку.

Жену нужно радовать.

* * *

Сегодня.

Элиза смотрела на мужа, ждала ответа. Через несколько секунд, поняв, что он о чем-то слишком глубоко задумался, повторила вопрос:

— Пьер, так вы расскажете, над чем работаете?

— Бумаги, дорогая. Скучные бумаги. Я ищу финансовые злоупотребления, проще говоря — выявляю казнокрадов. Простите, я не могу раскрывать детали. Может быть, лучше пойдем прогуляться по бульвару? Погода прекрасная.

Глава 10. Скрытые мотивы

Порученец Архиепископа Гетенхельмского, приставленный к отцу Георгию, был похож на шустрого серого крысюка. Жирные темные волосы вокруг тонзуры наводили мысли об ондатре — не о красивом мехе на воротнике богатого плаща, а о вертком водяном грызуне. Невысокий, чуть сутулый, порученец постоянно что-то теребил короткими пальцами — то шуршал бумагами в папке, то без нужды крутил перо, то щелкал деревянными четками. Он часто наклонял голову вбок, как будто прислушиваясь, и оборачивался на любой звук, будь то грохот колес кареты по брусчатке за окном или стук форточки от сквозняка.

Провинциал-охранитель привычно сдерживал раздражение. Если Владыка решил отправить к нему этого нервного типа — значит, так надо.

К самому порученцу не могло быть никаких претензий. Великое дело — прийти, вручить письмо от Архиепископа и отдать несколько папок со старательно собранной грязью на трех иерархов.

— Ваше преосвященство, — неожиданно звучно сказал порученец, — если у вас возникнут вопросы, я готов на них ответить в меру скромных сил.

— Спасибо… — кивнул отец Георгий, просматривая отчет о присвоении родственником настоятеля одной из церквей Гетенхельма немалых сумм, выделенных на помощь бедным. — Пока мне все ясно.

— Безмерно рад. Жаль, что приходится вспоминать о второй задаче Официума Охранителей, но вы ведь понимаете — борьба со злом, возложенная на вас, обязывает…

— Понимаю, — оборвал его епископ. И прекрасно помню историю. Наша, если так можно сказать, организация, создавалась для защиты веры, как от внешних врагов, так и от порочащих Церковь служителей. Обязанность выявлять колдунов добавилась позже. Не стоит читать мне лекции, — прервал он попытку визитера вставить слово. — Я знаю свою работу. Передайте Владыке, все будет сделано.

Порученец встал и едва заметно поклонился отцу Георгию. Скорее — кивнул, как кивают официантам, привратникам и другой обслуге.

— Один вопрос, — подчеркнуто-официальным тоном добавил охранитель, — кем был ваш предок? Судя по тому, как вы двигаетесь, кто-то из речных тварей. Водяной? Русалка? Омутник?

Визитер мгновенно прекратил щелкать четками и поводить плечами. Замер на секунду, потом выпрямил спину и зло, с вызовом посмотрел в глаза отцу Георгию.

Епископ дружелюбно улыбнулся, покачивая в руке папку:

— Не стоит стесняться. Мне по роду службы известно, что по всей империи обитает множество потомков разнообразной нечисти. Мстислав завоевал Тридесятое царство, чтобы построить новый дом, уничтожение коренных жителей не входило в его планы. Он запретил магию, сжег идолов, отрядил Официум карать нарушителей — и многое забылось. Но местные чудища издревле мешали кровь с людьми, а их дети принимали Господа, вели простую человеческую жизнь, и нет в том греха. Так кто основал ваш род?

Порученец прошипел что-то невнятное, поклонился отцу Георгию подчеркнуто-учтиво и вышел.

Епископ грустно усмехнулся ему вслед.

Бабушка, понизив голос, рассказывала маленькому Михаэлю, что один из его собственных предков был оборотнем — соколом. Прославился пращур в основном как дамский угодник, но кто теперь помнит детали? От легендарной личности осталась тяжелая гранитная плита на могиле с полустертым именем «Финист». А еще — слабый намек на что-то птичье в облике старших сыновей в роду. Или семейству Фальке просто нравилось так думать?

Не совсем обычные предки — секрет множества фамилий. Говорить о них не принято, даже стыдно — ведь мы наихристианнейшая Империя, какие русалки-домовые?! Мало ли, что там было три-четыре века назад?