Семейные узы. Смятение чувств

Она говорила, а Камила все время молчала, и от этого Элена чувствовала себя неуютно, как будто она мешала своим присутствием общению дочери с Эду. Когда же она умолкла, то в палате и вовсе повисла тяжелая пауза. Чтобы не усугублять возникшую неловкость, Элена поспешила уйти.

— Мой перерыв уже кончается, я пойду, — сказала она.

— Пообещай, что придешь сюда после работы! — потребовал Эду.

— Постараюсь, — ответила Элена. — Хотя все будет зависеть от того, в котором часу я закончу все дела. Не приходить же сюда в девять вечера!

— А почему? Переночуешь здесь. Я попрошу заменить эту кровать на двуспальную, — вновь пошутил Эду, вызвав наконец у Элены улыбку.

— Что у тебя за мысли! — погрозила она ему пальцем; — Ты давай поправляйся скорее, а потом мы подумаем и о двуспальной кровати.

Камила эту шутку восприняла холодно, даже из вежливости не улыбнулась.

— Дочка, а ты не пойдешь со мной? — как бы между прочим спросила Элена. — Я на машине, могу тебя подвезти.

— Нет, я еще побуду здесь немного, — ответила Камила твердо, без малейшей доли смущения.

С той поры так и повелось: когда бы Элена ни пришла к Эду в палату, Камила уже была там и уходить первой отнюдь не собиралась.

Элена страдала, мучилась, но терпела. С Камилой они теперь почти не разговаривали — та явно избегала общения с матерью.

— Ты знаешь, — жаловалась Элена Ивети, — в последнее время Камила не просто отмалчивается, а подчеркнуто игнорирует меня. Таким способом она дает мне понять, что у нас с ней равные права на Эду и последнее слово остается за ним, а не за мной.

— А ты не преувеличиваешь? — усомнилась Ивети.

— Нет. Камила очень изменилась. Она почувствовала, что Эду нуждается в ее обществе, и это придало ей сил и веса в собственных глазах. Она поняла, что имеет полное право соперничать со мной на равных. И тут я ничего не могу ей противопоставить! Если бы Эду был здоров, я бы попыталась еще за него побороться. А так мне остается только уважать его желания. Хочет он целыми днями видеть возле себя Камилу — что ж, я не посмею этому препятствовать.

— А как Эду ведет себя, когда вы остаетесь в палате одни, без посторонних? — спросила Ивети. — Раньше он постоянно твердил, что любит тебя. А как сейчас?

— Да мне за все время ни разу не удалось побыть с ним наедине и минуты! Если даже там каким-то чудом не оказывалось Камилы, то непременно был кто-нибудь из родственников. Они словно сговорились изолировать меня от Эду! А когда его привезут домой, то меня к нему и вовсе не подпустят, я в этом не сомневаюсь.

Но Элена ошиблась в своих предположениях. Когда Эду сказали, что завтра его отпустят из больницы, он не попросил, а буквально потребовал, чтобы Элена непременно была рядом с ним в столь радостный для него момент.

— Хорошо, что завтра суббота и тебе не надо идти на работу, — говорил он. — Ты сможешь поехать к нам домой и остаться там хоть на все выходные. Правда, с двуспальной кроватью опять придется повременить, потому что Данилу по совету врачей приобрел для меня ортопедическую койку, точно такую же, как эта, на которой я лежу сейчас. Но мы с тобой что-нибудь придумаем, правда?

Он говорил это в присутствии Камилы, нисколько ее не смущаясь и не боясь тем самым сделать ей больно. «Значит, он по-прежнему меня любит!» — заключила Элена.

Потом пришла Алма, и Эду то же самое повторил при ней, за исключением пассажа о двуспальной кровати.

— Я уговариваю Элену провести выходные в нашем доме, — сказал он Алме. — Надеюсь, ты не будешь возражать? Я по ней очень соскучился, нам редко удавалось побыть вдвоем.

«Нам это вообще не удавалось», — мысленно поправила его Элена.

Алма же вынуждена была ответить согласием на просьбу Эду:

— Ну как я могу возражать? Какие глупости ты говоришь! Мы устроим пир на весь мир в честь твоего возвращения домой. И, конечно же, будем рады видеть среди гостей Элену. Ты ведь не огорчишь моего племянника, Элена, приедешь к нам завтра?

— Спасибо за приглашение, я обязательно приеду, — ответила Элена, не доставив Алме удовольствия своим отказом.

— И ты, Камила, тоже приезжай, — произнесла Алма с особой теплотой в голосе. — Я к тебе очень привязалась за эти дни. Эду, ты пригласил к нам Камилу?

— Разумеется, пригласил. А как же иначе?

«Ну да, как же можно обойтись без Камилы! Он этого даже представить не может, — с горечью подумала Элена. — А что бы он стал делать, если бы я и правда осталась там на ночь? Попросил бы поставить в своей спальне еще одну кровать для Камилы?»

Из больницы она опять уехала раньше всех, оставив Эду с Камилой и Алмой.

— Я не стала созывать много гостей, — сказала Алма Камиле. — Эду сейчас ни к чему вся эта суета. Мы отметим его возвращение в узком кругу. Будут только самые близкие.

— А как же «пир на весь мир»? — напомнил ей Эду.

— Так мы и будем пировать, — не увидела в том никакого противоречия Алма. — Это ведь наш праздник, и мы вправе приглашать на него только тех, кому действительно рады.