Семейные узы. Смятение чувств

Эду не шевельнулся.

Глава 25

Разговорить Эду смогла только Эстела. Она поднялась к нему, села на кровать и сказала:

— Помнишь, как ты будил меня в детстве? Приходил ко мне рассказать все, что с тобой случилось. Что сейчас случилось с моим братиком?

Эду повернулся к ней и улыбнулся.

— Я устал от контроля, — сказал он. — Может быть, те невероятные усилия, которые я делаю, чтобы встать, я делаю потому, что хочу убежать отсюда.

— Тебе так плохо? — огорчилась Эстела. — Конечно, я заметила, что ты отделяешься от жизни семьи, что не хочешь даже завтракать и ужинать с нами, но мне казалось, это из-за плохого самочувствия.

— Самочувствие действительно плохое, но не физическое, а душевное. Я уже вырос, Эстела. Мне хочется распоряжаться собой и не чувствовать постоянно следящих глаз. Я не хочу давать отчет тете в каждом своем шаге, в каждом поступке. Еще немного, и Элена дойдет до истерики, я это чувствую. Каково ее положение? Я хочу подумать о ней, создать ей больше комфорта, спокойствия, а получаются одни неприятности…

— И что ты предлагаешь? — спросила Эстела, в общем-то понимая, куда он клонит.

— Я предлагаю все-таки выяснить вопрос с наследством, понять, сколько каждому из нас причитается, посмотреть, как мы можем этим распорядиться, и затем уже решать свою судьбу, — резко произнес Эду.

— Ты хотел поездить по свету, пройти стажировку в разных клиниках, чтобы профессионально определиться. Разве это не придало бы тебе самостоятельности? — поинтересовалась Эстела, ласково поглаживая брата по руке, удивляясь невольно и радуясь, каким он стал взрослым и красивым.

— Путешествие откладывается, как ты понимаешь, а жизнь идет дальше. Сейчас я расту профессионально, наблюдая за собственным организмом и экспериментируя с самим собой. Результаты неплохие. Кто знает, может, я выработаю методику восстановления двигательного аппарата после травм?

Эстела с восхищением посмотрела на брата. Ей и в голову не приходило, что можно так относиться к своей болезни. Какой же он молодец!

— Но мне хотелось бы располагать собой, раз я не могу передвигаться, — снова настойчиво повторил Эду. — И еще одно: если так будет продолжаться, если Алма по-прежнему будет вмешиваться во все мои дела, то вместо искренней благодарности и любви, которую я к ней испытываю, я ее возненавижу!

В голосе Эду прозвучало столько раздражения и горечи, что Эстела поняла: коса уже нашла на камень.

— Что ты конкретно предлагаешь? — спросила она.

— Предлагаю пригласить Алму и поговорить с ней, а там будет видно!

— Когда приглашаем? — энергично спросила Эстела.

— Завтра утром! — так же энергично откликнулся Эду.

— Ты будешь ужинать? — задала следующий вопрос Эстела. — У нас ужинает Камила!

— Нет! Я наобедался! — поставил точку Эду.

— Ну тогда я пошла, — Эстела поцеловала брата и спустилась вниз.

Ужин прошел вяло, каждый думал о своем, и каждому было о чем подумать.

Камиле было невесело, — ни одна из ее проблем не решилась, все стало только хуже. Настырная Ирис по-прежнему распевала и шаркала тапочками по их квартире. Мать по-прежнему крутила любовь с Эду. Эду начал ходить и даже собирался съездить на конезавод, чтобы избавиться от страха перед лошадьми, а Камила оставалась ни при чем… Не с Алмой же ей дружить, в самом деле! Словом, было от чего прийти в дурное расположение духа.

Алма продумывала, как ей общаться с Эленой, которая вновь замаячила на горизонте. Да не только замаячила, а просто приехала сюда и, похоже, готова была расположиться в этом доме.

Эстела думала о предстоящем разговоре, который и пугал ее, и притягивал. Нелегко было начать его, но необходимость в нем давно назрела.

И только Данилу не спеша потягивал любимое шампанское, становился все веселее и, поглядывая на постные лица своих сотрапезниц, искал глазами хорошенькую Риту, которая сновала с тарелками и подносами, излучая доброжелательность и оптимизм.

Спали все тоже не слишком спокойно, отягощенные своими заботами, а поутру, когда Алма, как обычно, заглянула к Эду, чтобы осведомиться о его здоровье, он попросил ее присесть и сказал, что у них с Эстелой к ней очень серьезный разговор. Алма присела. Эду позвал Эстелу и заговорил.

— Мне показалось, что я слишком легкомысленно тратил деньги, — начал он. — Как-никак это деньги наших родителей, и принадлежат они не одному мне, но еще и Эстеле.

Алма вопросительно смотрела на Эду, еще не понимая, к чему он ведет.

— Теперь мне хочется знать, чем мы с Эстелой владеем, каковы наши капиталы, куда они вложены и какой доход приносят.

Брови Алмы поползли вверх.

— Вы хотите уехать? Вы бросаете меня? — спросила она с изумлением.

— Да нет, тетя! — вступила в разговор Эстела. — Мы просто хотим знать, что нам оставили родители.

— Но ведь адвокат Силвейру все вам растолковал. Или вы ему не доверяете? — Алма слегка повысила голос.

— Это было давно, тогда мы ничего не понимали, нам бы хотелось снова все услышать и разобраться как следует, — настаивал на своем Эду.

Тон у него был ледяной. После вчерашних вторжений он был страшно зол на Алму, и ее сегодняшнее поведение не рассеяло его злости.