Семейный кодекс Санта Барбары

На лифте я поднялась на седьмой этаж и позвонила. Тишина. Естественно, ведь хозяин квартиры трудился в мастерской. Других обитателей, по всей видимости, тоже не было. Я еще немного подождала и посмотрела на двери других квартир. Все было спокойно. Тогда я достала из сумки комплект отмычек. Отмычки и пара наручников всегда при мне – мало ли что может произойти во время расследования.

Я открыла дверь и вошла в прихожую. В первой комнате, по всей вероятности, было хранилище картин художника. Они стояли на полу аккуратными рядами. Из мебели здесь были диван, кресло, письменный стол и книжный шкаф. Я принялась поочередно выдвигать ящики письменного стола, но ничего, имеющего хоть какое-то отношение к Сосновскому, не нашла. Если честно, я и сама толком не знала, что именно хочу обнаружить. Может быть, какие-то документы, косвенно подтверждающие версию о компромате, который Воложский нарыл на Николая Сосновского. Или еще что-то подобное.

В книжном шкафу книги были в основном по истории живописи. А вот это уже интересно! Я увидела на одной полке подборку книг по вампиризму – и художественную литературу, и научную, точнее псевдонаучную. Что за страсть к кровавым культам? Я взяла в руки «Танатологию – науку о смерти». Открыла ее там, где лежала закладка. А что здесь? Красным карандашом были подчеркнуты отдельные абзацы: «По свидетельствам современников, Вильгельм Штекель был первым, кто использовал термин «танатос» для обозначения влечения к смерти, который в дальнейшем приобрел более широкое содержание и в настоящее время применяется в психоанализе для обобщенной характеристики любых деструктивных (саморазрушительных) тенденций. Вильгельм Штекель, вначале пациент, а затем один из наиболее талантливых последователей Фрейда…» Так, что там еще? «Тесное сотрудничество Фрейда и Штекеля продолжалось почти шестнадцать лет. Разрыв двух ученых…». А вот это уже выдержка из работы самого Зигмунда Фрейда: «В школе мы слышали политическое изречение древних римлян, гласившее: «Хочешь мира – готовься к войне». Мы можем изменить его сообразно нашим нынешним потребностям: «Если хочешь вынести жизнь, готовься к смерти». Что бы это значило? Как ни крути, тема смерти очень занимала Игоря Воложского. А может, наоборот, тема бессмертия? Ведь по легендам именно бессмертие обретают эти монстры.

Я вернула книги на место и увидела тетрадь, исписанную от руки. Это было что-то вроде конспекта. Открыв страницу наугад, я прочитала: «Смерть – генетическая программа. Вампиры умеют ее отключать. Для того чтобы существовать в режиме бессмертия, им нужна кровь. Вампиризм – особый вирус, он передается жертвам посредством укуса в шею. Процесс превращения в вампира – процедура сродни хирургической операции». Неужели Воложский верит во все эти сказки?

А вот и художественная литература: «Его зубы оказались у шеи Лизы, но она запротестовала. Он тут же отодвинулся.

– Я еще не готова.

– Все будет, как ты захочешь, – успокоил он».

Ясно. Хотя еще не совсем, надо продолжить осмотр. Что там у нас дальше?

Я перешла в смежную комнату, в спальню. Тумбочка, плазма, у окна пальма в стильном горшке. Я стала обследовать тумбочку. На самом ее дне лежала стопка ватманских листов, в основном зарисовки каких-то захоронений, кладбищ, что ли. На одном из рисунков четко была видна могильная плита. Может быть, Воложский занимается поиском кладов, спрятанных на кладбищах?

На кухне и в совмещенном санузле не нашлось ничего такого, что бы заслуживало внимания. Кухня как кухня. Холодильник, мойка, плита, овальный кухонный столик, диван и встроенный шкаф с посудой. Судя по всему, Воложский жил один, поскольку ничего такого, что указывало бы на присутствие в его квартире другого человека, я не обнаружила.

Обыск подошел к концу. Я еще раз прошлась по комнатам – проверила, не оставила ли я следы. Потом вышла в прихожую, немного постояла, прислушиваясь к звукам на лестничной клетке. Все было тихо. Я открыла входную дверь, вышла на площадку, аккуратно закрыла дверь за собой и вызвала лифт. Сейчас поеду домой, перекушу и выберу что-нибудь для вечеринки.

Дома я разморозила голубцы, с аппетитом поела и приготовила свой любимый кофе. Куда я без него. Так, а теперь посмотрим, что имеется в гардеробе. Уже второй раз за сегодняшний день я обозревала свои туалеты. После долгих раздумий я решила надеть маленькое черное платье, пусть это и не совсем готический стиль. Кроме черного цвета, пожалуй, нет ничего, что объединяло этот наряд с миром кровожадных тварей. Правда, у меня было еще одно черное платье, но оно макси, так что этот вариант я сразу отбросила. Еще я решила прихватить большие дымчатые очки и широкополую летнюю шляпу. Очки и шляпу я надену после того, как Светка накрасит меня, ведь если я с пунцово-красными губами, могильно-белым лицом и иссиня-черными волосами выйду на улицу, окружающие могут неправильно меня понять.

Через полчаса я была уже на пути к парикмахерской. Светка встретила меня, прямо говоря, не очень.