Семейный подряд

– К сожалению, – Эллочка обнажила свои крупные зубы, – мне нужно принимать заказы.

– Ничего, – улыбнулась Яна, – мы можем поговорить в холле, правда, Николай? Ведь вас так зовут?

Радзиевский кивнул.

– А меня зовут Яна Борисовна, – представилась Милославская, обратившись к нему. – Давайте выйдем на минуточку.

Не ожидая согласия от оператора, она встала, открыла дверь и вышла в холл. Яна не сомневалась, что очкарик следует за ней. Она подошла к стеклянной стене, за которой сидела поджидавшая ее Джемма и остановилась, глядя на улицу.

– Я вас слушаю, – раздался у нее за спиной голос Радзиевского. – Что будем снимать?

– Ничего, – повернулась к нему Яна, – я просто хотела вас кое о чем спросить. Но, – тут же добавила она, заметив, как потускнели глаза Николая за стеклами очков, – вы даже ничего не снимая, могли бы неплохо заработать. Например, сто долларов…

– Вас интересует что-нибудь пикантное? – на лице очкарика появилась ехидная усмешка.

– Можно и так сказать, – задумчиво произнесла Милославская.

– Есть у меня кое-что, – ответил Радзиевский, – только…

– Нет, – перебила его Яна, – меня интересует нечто вполне определенное.

– И что же?

– Мне известно, – тихим голосом сказала Милославская, – что около двух недель назад, может быть, немного раньше, вы снимали развлечения одного господина с женщиной легкого поведения, проще говоря, проституткой. Снимали тайно, но, впрочем, это сейчас неважно. Помолчите, – жестом руки она остановила собиравшегося ей возразить очкарика. – Вы передали эту кассету в ресторане «Золотое плато» жене этого господина. – Помните? – она вперила испытующий взгляд в очкарика, которого ее вопрос поверг в явное замешательство.

– Нет, – без должной уверенности ответил он, отводя взгляд в сторону.

– Кассет было две. Хотите, я расскажу, что случилось с женщиной, которая заказала вам эту работенку?

Очкарик вздохнул, демонстрируя, что терпение его тает с каждой секундой и, овладев к этому времени собой, бросил на Яну ироничный взгляд.

– Ее тяжело ранили. Да вам, наверное, это известно, – она не отрывала от очкарика своих черных глаз, – а ее мужа убили. Кроме того, погибла девушка, зафиксированная на пленке.

– Послушайте, – со скрытым раздражением ответил Радзиевский, – мало ли что с кем случается. Я-то здесь при чем?

– Значит, вы не отрицаете, что выполняли заказ Санталовой? Помните ее?

– Вы думаете, я помню всех, кто ко мне обращается? – ухмыльнулся Радзиевский. – И вообще, кто дал вам право расспрашивать меня? Вы из милиции? Тогда покажите удостоверение.

– Я не из милиции, но сотрудничаю с органами, – спокойно ответила Яна, предполагая такую реакцию. – Вы передали кассету Санталовой Оксане в ресторане «Золотое плато». Вас видела официантка, она вспомнила вас, – добавила Яна.

– А что, если я вам скажу, что не знаю никакую Санталову и что никогда не был в этом ресторане? – изобразил на своих губах гаденькую улыбочку Радзиевский.

– У меня есть свидетель, – усмехнулась Яна, – та самая официантка. И потом, я насквозь вас вижу. Я, видите ли, немножечко экстрасенс, но даже и экстрасенсом не надо быть, чтобы понять, что вы лжете.

– Уважаемая, – с презрительной ухмылочкой сказал Радзиевский, – мне работать надо. Вы, как я понял, не будете делать заказ…

Его маленькие серенькие глазки насмешливо скользнули по Яне, а потом вновь уперлись в стену.

– Вы выполняете щекотливые поручения. Это понятно – кому не хочется подзаработать, пусть и подлым путем…

– Только не надо мне читать мораль! – скривился очкарик, – до свидания.

Он хотел было вернуться в комнату, но Яна преградила ему дорогу.

– Вы сделали копию с этой кассеты. Она оказалась в сумке убитой проститутки, подруги Санталова. Почему вы сделали две копии? Хотели пошантажировать? Но как, спрашиваю я себя, эта копия оказалась в сумки убитой девушки? Кто заказал вам сделать съемку?

– Санталова, – хмыкнул очкарик, – ну снял я ее муженька и ладно. Остальное – не мое дело.

– Итак, вы признались, что Оксана обращалась к вам…

– И что?

– Кому понадобилась копия? – не отставала Яна.

– Может, она и сделала, я почем знаю? – судорожно рассмеялся Радзиевский, обнажив мелкие желтоватые зубы.

– И подбросила в сумку убитой проститутки? – не унималась Яна.

– Дайте мне пройти, не ставьте себя в смешное положение, – раздраженно выкрикнул очкарик, потерявший все-таки терпение, – у каждого работа, и не надо лирики!

– Что ж, – Яна сделала вид, что смирилась, – тогда будете давать показания в отделе.

– Если потребуется, дам, – Радзиевский отстранил Яну и вошел в комнату.