Семейный подряд

Дойдя до угла, она свернула на поперечную улицу и тут же прибавила шаг. Вскоре она увидела деревянную калитку, которую не раздумывая толкнула и очутилась в старом безлюдном дворе, через который вела узкая тропинка. Что было сил она рванула по этой тропинке, мимо полуразрушенных домов, гнилых досок, куч щебня и смерзшегося песка. В нос ударил запах дерьма и помоев, исходивший от покосившегося деревянного туалета. «А вдруг здесь тупик?», – похолодело у нее внутри и, не обращая внимания на миазмы распада, она рванула далше. Дальше куда? Тропинка разветвлялась. «Направо пойдешь…» – тяжким рокотом загудело у нее в голове.

Кинувшись было направо, она резко развернулась и побежала в противоположном направлении. Яна слышала, как хлопнула калитка позади, значит, преследователь где-то близко. Едва протиснувшись между двумя кирпичными стенами, она оказалась в небольшом дворике, зажатом со всех сторон стенами домов. «Неужели нужно было свернуть направо? Нет. Не может быть. Я сделала все так, как предсказывала карта». «Эй, кто-нибудь!» – Милославская на секунду замерла, переводя дыхание и, сделав несколько шагов вперед, заметила, что между одним из домов и кирпичной стеной можно при желании протиснуться.

Она уже собралась сделать это, как из проема появилась седая всклокоченная голова, а за ней и тело пожилого мужика в драной телогрейке, который явно был подшофе. Милославская едва не вскрикнула от испуга, но тут же поняла, что это не тот, от кого она удирает. Мужик тоже заметил ее.

– Привет, – с пьяной ухмылкой произнес он, приглаживая седые вихры. – Чего орешь-то?

– Здравствуйте, – выдохнула Милославская. – Я здесь пройду?

– Ну я-то прошел, – как о само собой разумеющемся деле, ответил алкаш. – Э-эй, постой, – попытался он остановить Милославскую, – дай пару целковых, – но она уже не слышала его.

Протиснувшись через узкую щель, она очутилась на другой, еще меньшей площадке, над которой нависал полуразрушенный балкон. Под балконом Милославская увидела тяжелую покосившуюся дверь, в верхней части которой было пятно красной масляной краски. Толкнув ее, Яна вышла на ту же самую улицу, где заметила за собой слежку. По улице двигался поток автомобилей. Яна подняла руку и с ужасом увидела, как перед ней останавливается «девятка» цвета мокрого асфальта с тонированными стеклами. Возле правой фары на машине была небольшая вмятина от удара. Даже если бы она захотела, Яна все равно не смогла бы сделать больше ни шага. «Будь что будет», – решила она и, открыв дверцу, без сил плюхнулась на переднее сиденье.

Повернув голову, она увидела, что на нее с любопытством смотрит приятный полный мужчина лет пятидесяти.

– Вам куда? – баритоном спросил он.

– Прямо, – с облегчением вздохнула Милославская.

Но тут возле нее выросла чья-то темная фигура. Она не смела повернуться, краем глаза наблюдая за нарастающей тьмой. Яна лишь осознавала, что машина не двигается именно из-за этого таинственного силуэта. «Неужели он?» – на грани нервного срыва подумала она и повернулась вправо.

– Откройте, – водитель с недоумением глядел на Яну, показывая на окно. – Кажется, это вас.

Яна опустила стекло.

– Ну ты, мать, и бегаешь! – Руденко утирал пот со лба, сдвинув форменную фуражку на затылок.

Яна засмеялась, громко, в полный голос, с какой-то дурашливой заразительностью и восторгом. Она, глубина и сила облегчения, которое Яна почувствовала увидев и «узнав» Руденко, были так велики, что пух, образующий обычно подкладку этого чувства, не выдержал нервного давления и взорвался, вытряхиваясь из Яны клубами безудержного смеха.

– Ты часом не тронулась? – насторожился Руденко, – выходи, я тебя подвезу.

Яна поблагодарила водителя, ошарашенного ее бурной реакцией на появления обыкновенного милиционера, и, аккуратно хлопнув дверцей, покинула салон автомобиля. Смущенный дядечка со смесью неловкости и симпатии махнул ей рукой и дал газу.

– Как ты здесь оказался? – Яна улыбалась Руденко, словно тот был тихим психопатом или потерявшимся ребенком.

– Сюрприз, да? – усмехнулся он.

– Да не то чтобы… – Яна хитро взглянула на озадаченного ее поведением в машине и последней репликой лейтенанта. – Я ведь тебя «видела»…

– То есть? – заторможенно спросил Три Семерки.

– Ну, «видела» всю эту сцену, – засмеялась Яна.

– Ты что-то не в себе, – удрученно качнул головой лейтенант, который в жизни и в общении выступал за простоту и откровенность, когда же не обнаруживал сходных оценок и тенденций в собеседнике, считал, что его морочат, впадая от этого временами в депрессию, временами – в бешенство.

– Я же экстрасенс, Сеня, ты что, забыл? Я всю эту сцену «видела» еще вчера… и тебя… – после некоторой паузы добавила она.

– И молодчика того «видела»? – Руденко решил перевести разговор в деловое русло.

– Какого?

– Который пас тебя от мэрии, – Руденко начал раздражаться. – Ну ладно, пошли, – тронул он ее за рукав.

Они молча прошли полтора небольших квартала, где возле «шестерки» Руденко стояли двое молодых парней в штатском.

– Ну что, – Три Семерки грозно взглянул на них, – упустили?