Семейный ужин

– Да нет, как-то не заводили. Просто старший уехал, в доме сразу так как-то пусто стало. Вот у вас же есть Костя.

– Ой, Антох, вот скажи, ты хочешь на старости лет возиться с пеленками опять, да? Криками? Тебе же дети грамоты, кубки и пятерки не каждый день будут приносить. ННе знаешь порой, кто вырастит.

– Вырастит тот, кого воспитаем. Это же так классно, снова отцом себя почувствовать. А то мой-то вырос, сейчас как будто чужие друг другу люди.

– Не, Антох, рожаете ребенка после сорока – значит для себя рожаете, а не для него.

– В каком смысле для себя?

– Ну, вы его рожаете, чтобы удовлетворить свои какие-то материнские инстинкты. А скорее даже не ваши, а Сони, у мужиков такого инстинкта нет.

Дядя Антон смотрел на папу немного недоумевающим взглядом.

– Ну, смотри, – продолжил папа. – Родите вы его. Ему будет 10, а тебе 50! Как ты его собираешься в школу отводить? А на выпускной к нему как придешь? С седыми волосами? Или лысым? Ему нужно будет в университет поступать, а он должен будет за вами приглядывать, а то знаешь ли, здоровье не бесконечно. Дети хотят видеть молодых, энергичных родителей. Чтобы они смогли найти общие интересы, общие темы для разговора.

– Эх, вот иной раз посмотришь, вроде молодой я. Говорят, перспективный режиссер, а тут говорят, что старый, детей иметь не можешь. То ли себя строить, то ли детей растить, так как сам уже просрал свое время.

Папа не нашел, что ответить и просто осушил рюмку с водкой.

– А вот скажи, Соня хорошая женщина? – спросил дядя Антон.

– Конечно, таких как Соня еще поискать надо! А что спрашиваешь?

– Погубит она себя со мной. Другой ей нужен…

– Ты что такое говоришь? Да вы ведь две части одного целого!

– А что ей я? Зачем? Режиссер какого-то тухлого городского театра. Ей с ее талантом надо было в Москву давно ехать, да играть, а она тут, на кухне пропадает.

– Ну не ушла же она. Значит любит тебя, знаешь, насколько это ценно? Мажоры богатые все имеют, а свою любимую найти не могут.

– Я же ее даже ничем порадовать не могу! Хочет на море – нет денег! Хочет хороший подарок – нет денег! Любишь, не любишь, а жить так страшно. Уж лучше одному, чем жизнь ей губить.

– Антоха, пусть жизнь у нас не сахар, но мы все благородным делом занимаемся! Я людей учу, ты с Соней вообще люди искусства! В наше ужасающее время, только искусство может спасти человеческую душу. Вон, Катюха моя, бумажками шуршит, в суде защищает всяких наркоманов, проституток, воров, да бабки бешенные получает. Да только спасет она одного такого урода, а он выйдет, опять начнет что-то продавать, что-то воровать. А ты с Соней из уродов людей делаешь, культуру в них зарождаешь.

– Какие красивые слова, только боюсь, культура у нас в обществе не особо цениться. На спектакли половина зала от силы приходит.

– Зато на концерты реперов вон сколько народу стоит, может тебе там устраивать свои представления? – пошутил папа.

Эта шутка, кажется, окончательно убила в дяде Антоне что-то позитивное. И кажется, даже отняла у него какую-то веру.

– Может ты и прав, – сказал дядя Антон. – Посмотри, видишь вон тех молодых людей?

Возле бара стояла компания молодых людей, по виду похожих на студентов последних курсов.

– Ну да, а что?

– Знаешь, о чем они разговаривают? – спросил дядя Антон.

– Нет, а что?

– Вот и я не знаю, а они о чем-то разговаривают. Только я не знаю о чем. Вот по этому на мои спектакли никто не ходит, я не знаю ничего из того, что знает молодежь. Чем оно увлекается, чем занимается.

– Так ты подойди ко мне, я тебе расскажу. Я же преподаватель все-таки, какие-то разговоры до меня доходят.

– Ну не знаю…

– Слушай, так ты перемени концепцию спектаклей! Сделай что-то полностью новое!

– Как? Я в театре не главный, я там не все решаю.

– Ну, блин, предложи поставить спектакль по твоему сценарию, и на твои же деньги!

– Пффф…

– Что ты фыркаешь? Возьми и поставь. Тогда у тебя появится голод, желание сделать что-то крутое! Что-то, что заценит молодежь. Если там у тебя будут деньги, то это тебе дополнительный риск! Ты не можешь облажаться.

– Ну, не знаю, как-то глупо это.

– Не глупо, а рискованно. Ты даже думать начинаешь как старик, это звонок! – сказал папа. – Вырвись из этой скукоты. А то так помрешь, ставя какую-нибудь нудятину для стариков.

– И откуда столько авантюризма у простого препода?

– Многому научился у своих студентов. У них тусовки, все как в последний раз проходят. Учат все в последнюю ночь. Бегают голые по общаге – посвящение такое. Ты же был студентом, должен помнить.

Тут на лице дяди Антона промелькнула какая-то радость. Кажется, слова папы заставили его хоть чуточку поверить в себя. Как будто речь папы отвесила ему пощечину и заставила вспомнить о том, что он хочет и о чем мечтал в детстве, в юности.

– Ладно, если у меня получится – всю выручку потрачу на праздничный банкет!

– А вот это хорошо! А вот это меня радует! Можете вы, Антон Сергеевич, тряхнуть стариной, когда захотите.

Дядя Антон и папа подняли рюмки, чокнулись и выпили все до дна.

16