Семейный вопрос в России. Том II

Вам особенно почему-то милы несчастные дети любви несчастной? И вы, в благородном стремлении улучшить их участь в гражданском, а не в духовном смысле, не видите и не замечаете, что легкий развод, неустойчивость семейного уклада ничего в сущности реального не даст плоду любви несчастной и, напротив, все отнимет от плода любви если и тоже несчастной, то во всяком случае заявленной у нотариуса.

Это решение простое и радикальное. Если бы кокоткам и гетерам повелено было носить бриллианты, одеваться у лучших портних за счет государства, но непременно ездить в экипажах на желтых колесах, то я убежден, что явная проституция сейчас бы согнула голову и притушила бы немедленно свою победоносность.

Есть старый рассказ (боюсь соврать, кого, Н. Успенского, кажется), в котором отчаяннейший кнутобой, управляющий над крепостным имением, тиранивший мужиков донельзя, существовал отлично, несмотря на страх, им внушаемый всем и каждому. Но вот с объявлением воли, он однажды нерадивого работника приказал посадить на золотое кресло и привязать к нему обыкновенной ниткой. В ту же ночь этот свирепый кнутобой, которому сходили страшные истязания даром, был бесчеловечно убит человеком и рабом, над которым он себе позволил издеваться. Вдумайтесь-ка в это, и вы увидите, к чему приведет ваша по внешности столь милая схема. Если полноправным гражданином по общему органическому, а не писаному только убеждению может быть человек, рожденный только от брака, благословенного церковью (все равно, какие бы ни были детали этого благословения), то дайте вы не только равные права, но и великие преимущества инакорожденным, все равно их положение в мире не станет ни на волос лучшим. Пусть незаконнорожденные носят висон и золотые бармы, пусть пользуются особым уважением толпы, пусть при их появлении обязательно городовые честь отдают, для чего (заметьте это) им нужно дать какое-либо отличие, ну хотя бриллиантовую звезду на шляпе*, но пусть при этом их не признает церковь за Божиих людей**, положение их не только не станет лучшим, но, напротив, худшим. Теперь незаконная дочь, выходя замуж, совсем теряет все свои особые неправа; выслужившийся директор гимназии до действительного статского советника становится дворянином потомственным, и дети его нисколько не страдают от его незаконнорожденности. Ну, а тогда, извините, явится каста ублюдков привилегированных, может быть и не злобная каста, но во всяком случае человеческого в ней будет мало. Какая же против этого мера?

______________________

* Какое издевательство?! К чему оно? над кем?

Вот такие-то "мимоходом" щелчки в затылок и породили детоубийство в христианском мире. Оставьте, гг. писатели, и не смейте ни над одним и ни над каким ребенком издеваться - иначе насмешка полетит в очень дорогие для вас вещи. В. Р-в.

** Вот это - колоссально важно. Все дело в перемене не государственного и

общественного, а церковного взгляда на рождение, вообще всякое, а затем уже и "незаконное". Так я и говорил все время, к этому все и веду. Но автор не замечает, что от этого дело становится острее и чреватее последствиями... В. Р-в.

______________________

Одна-единственная только, дорогой друг: "Не прелюбодействуй" и "не имей незаконных детей". Это говорит Бог, а Его слова благоговейно повторяет церковь. Если же, по несчастию, по пылкости натуры или благодаря вмешательству гражданской власти в отправления чисто физиологические, разумея запрещения браков прежде 21 года, явятся тоже дети, - то только за любовью отчей и матерней, в толерантности христианского общества, в заступничестве у Бога и Девы Марии за этих детей и всего более благодаря христианскому всепрощению, эти дети могут получать человеческие права и достигать всего, чего достигают дети законные. Это сторона нравственная. В тех же случаях, когда отец не признает своих детей своими, когда мать кидает младенцев в прорубь, - нам, христианам, лучше всего верить искренно и глубоко, что пути Божий нам неисповедимы*. Не земною только жизнью живет дух человеческий, и, кто знает, может быть, сюда шлет его Бог для испытания и для кары, за единый великий грех - грех непослушания - этот первородный грех, сгубивший всю землю. Думающие по-вашему неминуемо должны верить, что смерть есть наказание, есть ужас**; напротив, верящие в благость Божию должны верить, что смерть есть избавление от мук греха, есть конец, после которого "Ныне отпущаеши раба" есть наивернейшая формула для мысли благочестивой.

______________________

* То-то "христианская толерантность". Тогда и об Ироде надо сказать, что он рассчитывал на "неисповедимость путей" и, пожалуй, предварил не только наши детоубийства, но и нашу religio. В. Р-в.