Семена Зла

Старики замолчали, чавкая. Выглядели они заметно более довольными. Мне, конечно, не было ни малейшего дела до их довольства. Однако описание “Земли теней” гласило, что чем счастливее будут жертвы, что пойдут на него, тем яростнее их фантомы будут пить жизнь из каждого, кто ступит на эту землю…

Съев примерно половину из моих гостинцев, старики поплевали на руки и прялись разбирать стену. Пара из них взялась руководить — и они буквально за час быстренько разобрали каменные кирпичи так, чтобы организовать комнату. Я даже помог им в этом деле, вытаскивая и укладывая чуть поодаль кирпичи, на что они смотрели с изрядным удивлением. По их понятиям, рыцарь за такое браться счел бы явно ниже своего достоинства.

Когда они закончили и образовался комната примерно два на два метра, я сказал им:

— Поешьте в последний раз. Здесь будет ваша братская могила.

Некоторые вздрогнули от этих слов. Некоторые приняли это спокойно. В глазах иных я видел любопытство. Но вопросов никто не задал.

Пока старики ели, я порезал ладонь ножом и принялся рисовать кровью необходимую фигуру. Вообще-то, искусство смерти редко требовало подобного. Но не в этот раз. Фигура, созданная из омертвевшей крови, являлась по сути своей конструктом, аналогичным создаваемой нежити. Плоть, мертвая плоть, из которой она строилась, была необходимым компонентом. Можно было бы сделать её из костной пыли, сушеных жил, однако именно кровью рисовать было удобнее и экономичнее всего. И в этот раз требовалась именно моя, кровь и плоть заклинателя, кровь мастера смерти. Мазок за мазком я вплетал в фигуру проклятья, запечатлённые в символах причудливого языка, что не был ведом в этом мире. Языка древних мастеров смерти — первых, кто когда-то открыл это искусство. Я не знал значений этих символов. Да и никто не знал, наверное. Даже мой "благодетель", что учил меня искусство смерти, говорил, что не знает их истинного смысла. Возможно, символы уже давно не имели никакой силы и смысла, и всё это лишь дань традиции: в конце концов, важен не символ, а воля и проклятье, что я вкладываю в него. Однако в этот раз намерений экспериментировать у меня не было: слишком многое стояло на кону. Закончив, я выпрямился, глядя на жертвы.

— Уверен, вы задаётесь вопросом, зачем это нужно. Никто из вас не осмелился спросить, но сейчас, перед лицом вашей смерти, я думаю вам стоит это знать. Мы находимся под храмом отца, и здесь по его же воле будет проведён ритуал, что призван наказать верховных иерархов. Отец сказал мне сделать это, ибо верховные иерархи давно забыли, что такое забота о простом народе. Посмотрите на себя. На одежду, что вы носите. На жизнь, которой вы живёте в этих приютах. Ни один человек не должен жить так. Каждый старик заслуживает лучшего отношения. Иерархи умеют исцелять тех, кто лишился рук, так скажите мне, почему среди вас есть калеки? Знайте, что всё, что здесь делается, делается ради того, чтобы изменить этот порядок вещей. Такова воля свыше. Всё это лишь часть наказания, которое Отец готов обрушить на тех, кто давно забыл его наставления и заветы. На следующем конклаве все они понесут ответственность за свои дела, и вы станете частью этого: это смерть, которой стоит гордиться. Улос предложил вам за вашу жизнь две монеты. Одну сразу и одну после. Я дам ему десять, чтобы он отнёс их вашим семьям. Это будет куда более справедливо.

Никто не ответил мне на этот спич. Однако в глазах этих людей я прочитал счастье и решимость. Они были уверены, что я говорю правду: перед ними стоял рыцарь странник, один из тех, кто воспет в легендах как образец благородных идеалов. И потому они не колебались, даже после, того как я пронзил сердце первому из них.

Описание ритуала гласило, что душа жертв могут сопротивляться. Что их нужно будет ухватить, вырвать из тела в момент, когда пронзаешь сердце ритуальным стилетом, заставить стать частью подготовленной фигуры, однако в этот раз я не ощутил никакого сопротивления. Душа за душой старики становились частью фигуры без малейшего сопротивления, пока все десять не замкнули кольцо.

Ритуал был завершён. Осталось подать лишь финальный импульс, и вся земля под храмом превратится в смертельную ловушку. Однако делать это было преждевременно. Это была заготовка на случай, если мне не удастся подменить все одиннадцать кристаллов — именно так можно будет убить все одиннадцать иерархов разом.

Однако помимо ритуала была ещё одна вещь, которую можно было сделать здесь.

— Улос. Подойти сюда. Что ты чувствуешь?

— Ничего, кроме вони, мой господин.

Я создал тонкую, тончайшую нить смерти, и аккуратно пронзил ею грудь старого слуги, медленно, нежно обвивая его душу.

— А теперь? Сосредоточься на том, что внутри тебя, прислушайся к себе.

— Это похоже на холод… Как будто вдруг стало прохладнее, но не снаружи, а внутри. Как будто выпил холодной воды на жаре.

— Попробуй схватить это холод. Потянуть на себя. Втянуть в себя поглубже.

Медленно, но верно, у старика получилось. По созданной мною нити вглубь потянулась энергия смерти, скапливаясь вокруг его души.