Семена Зла

Глаза верховного магистра были похожи на солнечные протуберанцы, и сложно было что-то прочитать в них. Если он сумел понять это… Не факт что мне удастся обмануть его. Поэтому я промолчал, прикидывая, как бы поудачнее грохнуть его на месте и не превратиться в факел.

Внезапно купол вокруг нас потух, а глаза магистра стали обычными, тёмно-красными. Он слегка сутулился и присел.

— Так я и думал. — вздохнул он.

— И что вы будете делать теперь?

— Это ничего не меняет, я всё ещё обязан тебе жизнью. Без тебя меня бы здесь не было, верно? Пойдём, прогуляемся.

Мы с магистром вышли на отдалённый участок городской стены, свободный от патрулей, чтобы поговорить без лишних ушей.

— Если так подумать, то это делает твой поступок ещё более ценным. Любой рыцарь спас бы меня, окажись он на твоём месте, он просто бы не смог поступить иначе — ведь это значило навредить мне. А ты мог не делать этого — но всё же сделал. — протянул Грицелиус. — Почему?

— А почему нет? Когда та тварь завизжала, оглушило всех кроме меня и сэра Кадогана. Очевидно, чтобы бороться с ней пригодилась бы помощь мастеров, поэтому я метнулся в башню за вами. Вас я вынес, а когда вернулся за вашим учеником башня уже рушилась, и я едва успел выпрыгнуть сам. — ответил я чистую правду.

— Вы могли просто уйти со стен, и оставить это дело другим.

— И прослыть трусом?

— Живой трус лучше мёртвого героя, потому что способен принести больше пользы другим людям.

— Я всё ещё жив, так? И герой, а не трус. Значит, это было верное решение.

Эрнхарт негромко рассмеялся.

— С этим трудно спорить. Я просто пытаюсь понять, почему вы приняли такое решение.

— Меня больше волнует сохранение моей тайны.

— За это можете не волноваться.

Внезапно мне пришла в голову интересная идея.

— Хотите, я научу вас?

— Научите чему? — поднял бровь Грицелиус.

— Тому, на что был способен ваш учитель.

— Вы хотите сказать… Что это умение? Что может быть передано от человека к человеку? — медленно, с расстановкой спросил старый маг.

Я слегка покачал головой.

— Нет, немного не так. Пожалуй, уместнее будет сравнить это с веревками или оковами. Представьте себе животное, что охотники опутали невидимыми сетями или верёвками. И каждый раз когда оно пытается сделать то, что не нравиться охотникам, они дёргают за них, не давая ему это сделать.

— Это…Очень неприятное сравнение. Вы хотите сказать, что именно так это происходит и с людьми? Кто-то чрезвычайно могущественный дёргает нас за ниточки, словно описываемое вами животное, а мы даже не замечаем их?

— Верно. Кто-то или что-то: мне неведом первоисточник, однако я точно знаю, что нити можно оборвать. Потому что знаю о сути самого явления. Как можно освободиться от верёвок, если ты не знаешь, что связан?

На лице верховного магистра отразилась напряжённая работа мысли. Он забормотал себе под нос:

— Что же это может быть… Невероятная сила… Почти божественная… Отец? Нет, это бессмысленно, ему достаточно приказать, да и он скорее создал бы нас такими, а не окутывал нитями... Другие боги? Он бы не позволил...

— Есть интересные мысли на этот счёт? — полюбопытствовал я.

— Вы, наверно, этого не знаете. Даже не наверно, а почти наверняка. Пожалуй, подобному учат только в монастырях, наружу подобные знания не выходят… Отец дал людям всего один три завета, причём, необязательных к исполнению. Один из них звучит, как: “Будьте свободны” — так он сказал…

— А что насчёт рыцарского кодекса? Королёвских законов, правил, указов?

— Это всё уже придумано людьми и для людей. Отец никогда ничего не требует у людей и от людей, хотя мы и готовы выполнить любой приказ своего создателя: вначале он обучил нас различным искусствам, а затем отрешился. Но по-прежнему отвечает на созыв конклава раз в семь лет, посвящает новых верховных жрецов, и отвечает им на вопросы. А иерархи уже потом сами решают, что и как делать…

— Это ценная мысль. Теперь мне всё понятно.

— Всё понятно? О чём вы?

Вот здесь я решил играть ва-банк. Настало время применить заготовку, которую я обдумывал очень, очень долго. И именно мессир Грицелиус — обязанный мне, обещавший хранить тайны, но при этом крайне образованный и проницательный человек был идеальной целью для её испытания.

— Понятно, почему мне поручено это дело свыше.

Эрнхарт Грицелиус посмотрел на меня очень, очень внимательно. Он не переспрашивал, хорошо услышав, что я сказал и мгновенно сделав из этого соответствующие выводы.

— Могу ли я узнать, что за дело? — мягким, почти не дрожащим от нетерпения голосом осведомился он.

— Возможно, вы сумеете мне кое-чем помочь, — протянул я, проигнорировав его вопрос.

— Я слышу “но”.

— Но сначала вам стоит сбросить с себя лишние верёвки.

— Как?

— Просто скажите: Я маг воды.

— Маг? Что значит это слово?

— Магия — это совокупность всех мистических искусств нейтраля, что нас окружает. Она повсюду, она сама суть бытия, что пронизывает вселенную.

— Я понимаю о чем вы говорите… Но никогда не слышал этого слова. Ма-ги-я… — повторил по слогам, словно пробуя на вкус, старый магистр. — Какое интересное и ёмкое определение.

— Полагаю, раз вы поняли, то можете продолжить.