Семена Зла

Два человека было здесь — но лишь одному предстояло уйти живым. Многие, впрочем, оспорили бы и эти определения. Ещё безусый юноша, плотно привязанный к крепкому старому дубу, с недоумением пытался проморгаться после долгого и излишне крепкого сна. Его наставник, молодой мужчина с короткой чёрной бородой, лет двадцати на вид, сидевший на небольшом камне заметив, что он очнулся, достал длинный костяной стилет с рукоятью и старого серого дерева и медленно подошёл к нему.

— Что… Что случилось учитель?

Юноша растерянным взглядом осматривал окружающий его лес. Хотя он и был ещё молод, он не был слаб, и потому несколько раз попытался высвободиться из державших его верёвок. Тщетно, впрочем — связавший его имел в этом деле неплохой опыт.

— Ничего особенно. Просто тебе настало время умереть.

Будничным, равнодушным тоном, ответил благородный рыцарь, приближаясь к своему пленнику.

— Я… Не понимаю.

Растерянность и удивление привязанного к дереву простого деревенского парня только усилились. У него совершенно не было жизненного опыта подобного толка — большая часть его жизнь включала в себя лишь работу в поле, кузнице, и редкие истории о благородных рыцарях и далёких землях, что иногда травили старики по вечерам. Подобная ситуация, несомненно, полностью выбивала его из колеи.

— Всё очень просто. Ты умрёшь. Здесь и сейчас. Оглашение этого довольно очевидного события ничего не изменит для тебя — но я хочу, чтобы ты знал и осознавал это факт.

И спустя несколько мгновений, убедившись, что ученик услышал его, и увидев маленькую искорку понимания в его глазах, мужчина молча нанёс сильный удар стилетом прямо в самое сердце. Он держал руку на рукояти, не вынимая стилет из сердца, смотря прямо в глаза своей жертве, до тех пор, пока последние искры жизни не покинут их. Всякое случалось в мире: за более чем тысячу лет существования в отношениях между разумными происходили… разные вещи. Были и убийства, и обманы, и предательства. Юные разумные создания, даже имея лучших наставников в виде своих создателей, не всегда способны легко найти общий язык друг с другом. Это часть жизни, часть взросления и развития, и это нормально. Но никогда прежде Тиал не видел подобного одновременно: обман, предательство и безжалостное убийство собственного ученика одним человеком. И что делало это ещё ужаснее, сам человек, совершивший это, не испытывал никаких эмоций по этому поводу, и его жертва тоже это видела. Дей, подмастерье кузнеца, не был дураком. Несомненно, он понял, что умрёт, и понял, что наставник собирается убить его. Но даже в самых страшных кошмарах он никогда не мог представить себе подобного — хладнокровного, беспощадного убийства благородным рыцарем собственного ученика. И потому последним, что застыло в остекленевших, безжизненных голубых глазах было непонимание — за что, почему, и зачем он был убит.

Первое мгновение ничего не происходило. А затем, старый, крепкий и всего минуту назад пышущий жизнью дуб протяжно заскрипел и начал высыхать на глазах. Кольцо смерти, медленно разойдясь вокруг, убило всю растительность в радиусе нескольких метров в течение всего пары минут. Виновника произошедшего, впрочем, это не сильно волновало. Наоборот, он выглядел крайне довольным произошедшим. Он отвязал тело своей жертвы от уже мёртвого дерева, и утащил его дальше в лес, более не обращая внимания на дело своих рук. В конце концов, что такое одно мёртвое дерево и немного мёртвой травы для целого леса, верно? Если вы срубите одного дерево и соберёте целый стог сена из лесной травы, лес даже не заметит.

Но иногда раны, нанесённые миру, заживают не так легко и просто, как нам бы того хотелось. Порой они гниют, превращая некогда цветущие земли в непригодные для жизни пустоши. Вернувшись в это место спустя несколько месяцев, можно было заметить, что пятно мёртвой травы вокруг дуба ничуть не уменьшилось. Оно росло.

Глава 35

Я сидел на камне, находясь наверху небольшой каменной скалы, и отдыхал, любуясь заходящим за окрестные холмы солнцем. Внутри меня грело удовлетворение от хорошо сделанной работы — почти все следы ритуала были уничтожены, и никто не смог бы доказать мою вину в смерти моего бывшего ученика. По уму стоило бы сжечь всю мёртвую поляну: от этого меня остановило лишь опасение, что следы лесного пожара в северных землях будут выглядеть ещё более подозрительно, чем проплешина мёртвой земли среди леса. Впрочем, кому вообще нужен этот опасный и неприветливый лес на границе диких земель? Вытащив тело жертвы подальше в лес, я выследил и заманил к нему небольшую стаю волков, дождался, пока они разорвут его на части и съедят, а затем перебил их всех. Оставалась лишь одна вещь.