Семенов-Тян-Шанский

Больше двух лет отдал Петр Петрович составлению законопроекта и Положения об освобождении крестьян.

А в это время борьба вокруг крестьянской реформы разгоралась все сильнее и сильнее. Крестьяне не ждали спокойно своей судьбы, как это раньше говорил Петр Петрович. Еще совсем недавно он утверждал, что «крестьяне ожидают будущего с полным доверием к своему государю». Теперь к нему — правителю дел Редакционных комиссий со всех концов империи стекались грозные известия.

Во многих губерниях происходят крестьянские волнения. Мужики бунтуют потому, что помещики отрезают лучшие участки их наделов и присоединяют к своим поместьям. Мужиков переселяют с хороших земель на плохие, отправляют в Сибирь.

Помещики черноземных и центральных губерний продают целые деревни с переселением их в степные области страны.

На все эти помещичьи притеснения мужики отвечали бунтами и волнениями. Лишь в одном 1860 году, когда Ростовцев и Семенов работали над законопроектом и Положением об освобождении крестьян, в империи произошло сто крупных волнений.

На всю Россию зазвучал «Колокол», издаваемый Герценом в Лондоне. Влияние страстных обличительных статей и памфлетов Герцена и Огарева на подготовку крестьянской реформы было вообще исключительным.

Правда, Герцен первоначально выступал тоже с либеральных позиций. Он возлагал серьезные надежды на Александра Второго.

Герцен писал, обращаясь к царю: «Разумеется, моя хоругвь — не ваша. Я — неисправимый социалист. Вы — самодержавный император. Но между Вашим знаменем и моим может быть одно общее… любовь к народу. Дайте землю крестьянам, она и так им принадлежит. Смойте с России пятно крепостного состояния, залечите синие рубцы на спинах наших братьев — эти страшные следы презрения к человеку».

По особому разрешению царя «Колокол» получали все члены Главного комитета. Петр Петрович внимательно читал статьи Герцена, находя в них родственное своей душе. Он, как собственные, воспринимал слова о том, что Герцен предпочитает «путь мирного человеческого развития пути развития кровавого».

То, что Герцен боролся за освобождение крестьян с землей, разоблачал махинации помещиков-крепостников, соответствовало либеральным взглядам Семенова. Петр Петрович, неоднократно повторявший, «рабство падет по манию царя», был доволен словами Герцена о «революции сверху» без баррикад и крови. Но Герцен быстро отказался от мирного решения крестьянской проблемы.

«Колокол» опубликовал письмо «Русского человека», и Семенов с душевным трепетом познакомился с ним. Это был уже призыв к крестьянской революции в России. «Наше положение ужасно, невыносимо, и только топор может нас избавить, и никто, кроме топора, не поможет. К топору зовите Русь».

Пути революционного демократа Герцена и либерального дворянина Семенова разошлись.

Семенов по-прежнему все надежды возлагал па царя-«освободителя». Герцен же заявлял: «Александр Второй не оправдал надежд России».

Герцен разоблачал графа Ростовцева как реакционера, неспособного проводить реформу в интересах народа. Семенов же был уверен «в беззаветной преданности Ростовцева великому делу».

В то время когда бил в набат герценовский «Колокол», со страниц «Современника» звучал мощный голос Чернышевского.

Чернышевский остро переживал ужасы крепостного права. Всеми помыслами стремился он к освобождению крестьян. Уничтожение крепостного права должно привести к общему пересмотру и переделке всего русского общества, утверждал в своих статьях Чернышевский.

Великий демократ требовал освобождения крестьян только с землей. Больше того — освобождаемым крестьянам надо прирезывать дополнительные земельные наделы. Все расходы по выкупу крестьянских земель у помещиков обязано взять на себя государство. И в то же время Чернышевский понимал, что царь и помещики готовятся к массовому ограблению освобождаемого из крепостной зависимости народа. Чернышевский пришел к выводу, что лишь одна крестьянская революция может помочь народу в борьбе за его права, землю и волю.

Вокруг Чернышевского сплотились революционные демократы. Его верным и сильным соратником стал молодой Добролюбов. Вся короткая жизнь Добролюбова была, по существу, отдана борьбе за освобождение России от крепостничества и самодержавия.

Либералы с яростью обрушивались на революционных демократов, призывающих крестьян к революции. Впоследствии Ленин сказал о либералах: «Вместо того, чтобы подняться на защиту преследуемых правительством коноводов демократического движения, они фарисейски умывали руки и оправдывали правительство. И они понесли справедливое наказание за эту предательскую политику широковещательного краснобайства и позорной дряблости. Расправившись с людьми, способными не только болтать, но и бороться за свободу, правительство почувствовало себя достаточно крепким, чтобы вытеснить либералов и из тех скромных и второстепенных позиций, которые ими были заняты „с разрешения начальства“».[4]