Семенов-Тян-Шанский

Третий его сын, Вениамин, собирается стать географом. Измаил и Валерий ходят в гимназию, Ольга — в музыкальное училище. Самый младший, Ростислав, обещает быть талантливым художником. Его пейзажи выразительны и впечатляющи. Они живописны и дышат русской природой. Что ж! В роду Семеновых будет и художник.

После разнообразнейших дел в Географическом обществе Петр Петрович отдыхает дома. Он, как и жена, не любит парадных приемов и выездов в свет. В редкие свободные часы он систематизирует свою энтомологическую коллекцию.

А коллекция чешуекрылых растет с необыкновенной быстротой. Старый просторный особняк на Васильевском острове заполнен стеллажами — в сотнях ящиков насекомые России и Азии. А новые экземпляры все поступают.

Северцев подарил целое «собрание» среднеазиатских жуков.

Из Монголии шлет свои подарки Потанин, с Кавказа энтомолог Комаров. Пржевальский собирает для него насекомых в Центральной Азии, Певцов — на Южном Алтае, Регель — в горной Бухаре.

Энтомологические коллекции Петра Петровича представляют огромную территорию от Сахалина до Кавказа, от Урала до Гималаев.

В первые годы петербургской жизни Петр Петрович выезжал на дачу за город, но слишком многолюдно и шумно было в Царском Селе. Скоропостижная смерть Заблоцкого-Десятовского — его друга и тестя — заставила Петра Петровича перевезти семью в маленькое поместье Гремячку.

Гремячка, расположенная на берегу тихой Рановы, стала его постоянным летним местожительством. Урусово он продал.

Семья собиралась в деревню задолго до отъезда, шумно, весело, хлопотливо. Особенно радовался сам Петр Петрович.

Его радужное настроение нарастало, когда тарантас катился по зеленому проселку. Июньское утро встречало его торжествующим великолепием, свежестью красок, запахами рязанских полей. Свежела душа, легко и свободно стучало сердце. Никогда он не видел такого мягкого переливчатого рассвета, нежного сияния луж, влажной духовитой полыни. Ястреб вылетел из-под колес и быстро-быстро махал красными от зари крыльями. В небе, тоже розовые, заливались жаворонки, по обочинам дороги распушилась хлопушка. Ее вздутые чашечки подмигивают из травы; ударь по чашечке, и она щелкнет, как пистолетный выстрел. По лесным опушкам темно-лиловыми островками замерли цветы иван-чая, в оврагах над родниками созревает ежевика.

Петр Петрович спускается в лог. Сочная осока скрипит под ногами, листья папоротника задевают лицо. Пестрая бабочка промелькнула над ним, он провожает ее пристальным взглядом. Сосны редеют, бор кончается обрывом.

Под ногами Петра Петровича лениво раскинулся синий плес Рановы.

Гремячинское лето он посвящает энтомологии, главным образом ей. Азарт в собирании насекомых заражает его милой жадностью. Он сообщает Андрею сенсационную новость: «Ко мне в кабинет залетела „кикинделла германика“». Советует сыну пойти на берег Рановы. «Там, в овраге, под плоским камнем живет семейство необыкновенных жуков». Расстроенная жена говорит, что в усадьбе поселилась норка и уничтожила дюжину цыплят. Он недоуменно смотрит на жену, оторвавшую его от коллекции насекомых. «Норка ворует цыплят? И вы до сих пор не поймали? И не поймаете. Она непобедима, как буры в войне с англичанами».

По вечерам он закрывается с сыном в кабинете. Со стеллажей снимаются ящики с хрупкими чешуекрылыми. Один, пятый, десятый.

Петр Петрович любуется прозрачной, словно сотканной из лунного света, болотной переливницей. На ее крылышках мерцают семь агатовых и четыре рубиновые точки. Рядом с переливницей полосатые зефиры, хвостоносцы Маака, индийские адмиралы, черно-красные махаоны, зеленые парусники.

Петр Петрович сидит неподвижно. Сын сменяет ящик за ящиком, осторожно ставя их на стол. Зрачки отца сверкают остро и твердо, в центре их — желтые искры. Его глаза умеют следить за букашкой, ползущей по стебельку медуницы, за куколкой, спящей в сосновой коре, за голубянками, рождающимися в тине болот.

— Эту красавицу прислали из уссурийских лесов, — подает Андрей бело-розовую, похожую на морскую раковину бабочку.

— Почти все красивые бабочки — вредители, — отвечает Петр Петрович. — Красота в мире чешуекрылых — опасная красота. Махаон уссурийский уничтожает укроп и морковь, а голубянка весенняя — бич бобовых. Хвостоносцы Маака злодействуют в ореховых лесах, альционы губят дубовые рощи. — Петр Петрович отодвигает от себя ящик. Продолжает тихо, зная, что сын — весь напряженное внимание. — Энтомология должна не просто классифицировать насекомых, ее обязанность — выяснять, какую пользу, какой вред приносят они природе. Знаешь ли ты, что хвостоносцы Маака спасают соевые поля от желтянки-авроры? Белянка, пожирающая барбарисовые листья, враждует с аргусом — вредителем огородных культур? В природе все закономерно. Многочисленные тайны ее ждут своих исследователей. Я уже стар и не успею что-нибудь сделать для энтомологии. Остается надеяться на молодых натуралистов, на тебя, Андрей…