Семеро Тайных

В гробовой тишине все смотрели на две половинки того, что только что было смеющимся молодым и сильным князем. Лезвие меча рассекло от левого плеча наискось через грудь и вышло справа у пояса. Красные потоки хлестали бурно, из разреза выпячивались серые легкие, там шипело, комок мышц пульсировал и разбрызгивал кровь по вытоптанной земле, из другой половинки выползали выдавливаемые внутренним давлением окровавленные внутренности, залитые слизью и желчью.

Олег собрал всю волю в кулак и, стараясь не побледнеть и дать себе стошнить, сказал громко и четко:

— Ваш князь убит. Если не хотите лечь рядом глупо и бесславно, слезайте с коней! Оружие на землю.

Воевода опомнился первым, прокричал хриплым злым голосом, в котором было щенячье ликование:

— И побыстрее!.. Эй, лучники!

В окнах второго поверха вместо служанок уже стояли гридни с колчанами стрел за плечами. Олег услышал скрип натягиваемых луков. Дружинники медлили, неверящими глазами смотрели на то, что осталось от их вожака. Гридни выставили копья, к ним подбегали все новые и новые, окружали, голоса стали громче, свирепее.

Олег чувствовал на себе взгляды всего княжества. Стиснув зубы, вытянул меч в сторону дружинников:

— Считаю до трех!.. Раз... два...

С длинного зазубренного лезвия срывались тягучие капли крови. Они исчезали в широкой луже, что подступала к подошвам его сапог, но острие грозно смотрело, казалось, каждому прямо в лицо.

Мечи, топоры и даже ножи посыпались, как в грозу спелые груши. Олег помедлил, его рука с отвращением отшвырнула меч, он отступил, сколько крови в этом разрубленном теле, за спиной завопили придавленные, когда стена зевак разом отшатнулась, давая ему дорогу.

Он намеревался исчезнуть как можно незаметнее, уже смутно догадываясь, что хоть и ученый вроде, а дурак редкостный, кто же отпустит героя без пира в его честь, и тут же знатные бояре, пока воевода сгонял пленных в кучу, подхватили под руки, пусть не совсем белые, подвели к княжне.

От него ждали то ли поклона, то ли еще чего, он не знал, потому вежливо поклонился:

— Прости, светлая княжна, я как-то шел мимо... Может быть, это у вас игра такая, а я влез как медведь.

Ее красивые глаза расширились. Алые щечки заалели ярче, она вскрикнула удивленно и счастливо:

— Шел мимо? Не скромничай!.. Уж мы-то знаем, через сколько гор, лесов и рек приходится пройти герою, прежде чем одолеть злодея!

Да какие горы, вертелось на языке, злодеи и так на каждом шагу. Бей хоть вслепую, все равно прибьешь либо злодея, либо вора. Сказал вслух:

— Прости, но все вышло случайно. Он же чуть на меня конем не наехал.

Бруснильда оглянулась, хлопнула в ладони. Звонкий голос стал властным и сердитым:

— Где конь Крутогора?.. Привести в дар герою!.. Как и все доспехи, оружие, его одежду.

Воевода буркнул:

— По одежке встречают, коли рожа крива. А ему-то зачем? Мужчина должон быть страшный, лохматый и потный.

Олег сказал горячо, чувствуя поддержку:

— Зачем одежка с мертвяка? Да и железо теперь разве что в кузницу. На подковы или еще что...

Один из старых бояр наклонился к ее уху, пошептал, указывая глазами то на Олега, то на лужу крови, что осталась после того, как уволокли сраженного. Княжна милостиво кивнула:

— Да-да. Ты прав. Объяви, что на три дня все освобождаются от работ и мыта. Везде пляски и песни, скачки и состязания! Княжество избавлено от смертельной угрозы, завтра с утра пир! Для простого люда выставить столы на площадь, из подвалов выкатить бочки с вином! А на столы трое суток подавать из княжеских запасов!

Со стен города гремели трубы, созывая народ на праздник. Не простые из дерева, разбитого молнией, здесь эти трубы называют трембитами, не из рогов, а из блестящей меди, звонкоголосые и радостные.

«Я прошел, — подумал Олег, — огонь и воду, как говорил Мрак. А сейчас, похоже, настал черед медных труб. А это потруднее, потому что как-то рука не поднимается... ну... Отказаться — это же плюнуть этим добрым радостным людям в суп и уйти по своим делам, которых они не понимают. И не поймут».

Это для него так важно научиться чародейству или хотя бы колдовству, а для них смертельная обида, если откажется стать у них князем! Кому нужны какие-то знания, умения, когда уже бери и пользуй!

Его усадили в кресло на помосте рядом с креслом княжны, двое бояр стояли за спиной, положив дряблые ладони на его широкие плечи. Не удержат, конечно, но как-то неловко вскочить, обидеть старых людей...

Княжну отвел в сторонку воевода, быстро и торопливо нашептывал что-то, указывал в сторону гор и часто чиркал пальцем по горлу. Еще один боярин, с недовольным и обрюзгшим лицом, зашел к княжне с другой стороны, пошептал на ухо. В сторону Олега не смотрел, но тот чувствовал, что говорят о нем. Княжна досадливо отмахивалась, боярин настаивал, подозвал еще двоих, втроем убеждали, доказывали, наконец княжна с неудовольствием сказала:

— Хорошо, хорошо!.. Это можно спросить... Но, предупреждаю, каков бы ни был ответ, это ни в коей мере не повлияет на мой выбор!

Боярин развел руками, а она подошла к Олегу, нежно заглянула в его напряженное лицо: