Семья

Как и обычно в воскресный день, народу на улице было много, играли гармошки, звенели групповые песни, рассыпался безудержный смех. «Неужели для того, чтобы иметь счастье, мне надо быть другой, как говорил Аркадий? — грустно думала Тамара, слушая воскресное веселье горняков. — Но какой надо быть? Почему этого никто до сих пор так и не сказал? Даже Аркадий. Эх, Аркадий, почему ты просто отвернулся от меня, когда понял, что я не та, которая по душе тебе, почему? Случись это полгода назад, когда мы были мало знакомы, я бы не обиделась, я просто не заметила бы, что тебя нет возле. А теперь... Теперь я одна... Как ты далек сейчас от меня... Связался с какой-то сиделкой из больницы, а я тебя считала хорошим. И все же я люблю его, наверное. Но постараюсь сейчас ненавидеть, пусть поймет, как низко пал в моих глазах. Но что же делать? Уехать? Куда, к кому?»

Тамара вышла за поселок и остановилась. «Ну вот! А дальше куда? Обратно домой? И это в тот момент, когда Аркадий, может быть, счастливо смотрит в глаза этой... Асе? Нет, нет! Только не домой».

Тамара стала смотреть в сторону леса и вдруг оживилась: ей показалось, что там мелькнула фигура лыжника. Да, да! Человек быстро шел к поселку. Женщина. И вдруг Тамара закусила от волненья губу: это Ася! Но почему она одна, где же Аркадий? Вообще-то понятно. Так называемая конспирация, чтобы никто ничего не знал.

Ася проехала стороной, делая вид, что не узнала Тамару, но та уловила несколько быстрых, беспокойных взглядов в свою сторону, и ей захотелось заплакать. Что ж, это конец! Не случайно же эта Ася скользит на лыжах таким торжествующим, торопливым шагом. И разве для одной Тамары заметно, как привлекательна Ася в этом темно-синем лыжном костюме? Это, конечно, первый отметил Аркадий.

Постояв еще немного, Тамара пошла обратно.

— Тамара!

Тачинский появился совсем неожиданно.

— А я был у вас, — весело заговорил он, подходя. — Мне сказали, что ты где-то на улице...

— Ну и что же?

— Едем в Шахтинск? — сказал Тачинский таким тоном, словно они только вчера расстались хорошими друзьями. — Я по дороге тебе такое расскажу, что не будешь раскаиваться. Едем?

Она качнула головой.

— Нет. А впрочем... — она вдруг вспомнила Лилю. — Мне надо к подруге.

Ей захотелось встретиться и рассказать подруге все, все, от души пожаловаться на свою неудачную, скучную жизнь.

— Значит, едем? — спросил Тачинский.

Она, подумав о чем-то, кивнула головой:

— Едем.

13

Воскресная поездка Тачинского в Шахтинск, к Худореву, была не случайной. Связана она была с предполагаемым переходом на работу в Шахтинск. Хотя Марк Александрович и решил, что он должен уехать из Ельного, но посоветоваться с Худоревым было не лишним.

А когда под окном загудела машина, ему вдруг пришла в голову дерзкая, но заманчивая мысль.

Что, если пригласить с собой в город Тамару? Отбросить в сторону все мелочи, доказать ей, что для них открывается чудесное будущее!

...И вот поселок далеко позади. По обе стороны шоссе быстро проплывает заснеженный дремучий лес. А Тамара все еще не может забыть удивленного взгляда Аркадия. В первый момент этот взгляд принес торжествующее чувство, но чем дальше от поселка уносилась машина, тем беспокойнее становилось на душе.

— О чем задумалась? — наклонился к ней, сияя улыбкой, Марк Александрович. Ей стало противно это довольное, красивое лицо.

— Так... Ни о чем... — отчужденно ответила Тамара, раздражаясь от мысли, что сейчас он попытается завести нужный ему разговор.

Тачинский рассмеялся.

— Значит, не хочешь по душам поговорить? А напрасно. Уезжаю я скоро из Ельного, Тамара.

— Ну так что же?

Марк Александрович близко, так что коснулся губами ее уха, прошептал:

— А ты?

— Что я? — отодвигаясь, хмуро спросила она, хотя знала, о чем идет речь.

— Ты поедешь со мной?

И, не ожидая ответа, горячо продолжал:

— Я получу работу, конечно, в Шахтинске, кое-кто поможет мне в этом. Мечты, как видишь, сбылись, я возвращаюсь туда, куда и ты недавно рвалась всей душой. Знаю, что ты и сейчас не против вырваться отсюда. Да разве только ты? Всякий уважающий себя человек не проживет здесь более двух месяцев...

— Но вы же прожили здесь раз в тридцать дольше? — насмешливо скосила на него глаза Тамара.

— Да... Но... впрочем, зачем тебе это объяснять, ты все прекрасно знаешь и понимаешь.

— А как же Татьяна Константиновна?

— Тамара, зачем об этом говорить? Ведь это же не особенно интересует ни тебя, ни меня, — с ласковой укоризной произнес Марк Александрович. Чувство отвращения заставило Тамару передернуться: так неприятно подействовали на нее нежные нотки в голосе Марка Александровича. «Идиот! — подумала она. — Как он противен!»