Семья напрокат

На одном фото, Полонский изображён сидящим у камина, в вальяжной позе, с бокалом красного вина в руках. На другом – в одних плавках, у бассейна. Тело у мужчины будто намазано маслом – оно всё блестит на жарком солнце, оставляя блики на идеальном теле. На третьем фото мужчина лежит в постели, прикрыв интимное место уголком белоснежной простыни. Но, по тому, как сильно оттопыривается простынь, можно понять, что Максим Дмитриевич слегка … напряжён данной фотосессией.

Сглатываю слюну, листая ниже. Я ожидала увидеть хоть какое-то упоминание о Лизавете, или её фотографию, но ничего не нашла. Видимо, чтобы подогреть интерес читательниц, журналисты не стали делать акцент на девушке хоккеиста.

Закрываю вкладку, собираясь поискать информацию о Лизавете, но понимаю, что ничего о ней не знаю – ни фамилии, ни отчества.

Звонок в дверь отрывает меня от поисков фотомодели, и я спешу в прихожую – а то звонок разбудит спящего Никитку. На пороге стоит молодой парень, курьер из «Икеи», а за ним высится стопка из коробок.

– Маргарита Денисовна?

Киваю.

– Распишитесь.

Быстро ставлю подпись, прикладываю карточку Полонского к терминалу, и ввожу уже привычный пин-код. Сделано!

– Спасибо за то, что воспользовались услугами магазина. Будем рады видеть вас снова.

Парнишка оттарабанил привычный текст, и, развернувшись на каблуках, убежал к лифтам, даже не попытавшись помочь мне внести тяжеленные коробки в квартиру. Может быть, стоило его окликнуть?

Да ну, сама справлюсь!

Вздохнув, я засучиваю рукава и принимаюсь за перетаскивание коробок. У меня не столь много времени, а нужно ещё успеть, всё развесить и расставить.

7

Попав несколько раз по пальцам молотком, я всё же развесила картины и фоторамки по комнате. Расставила вазы с искусственными цветами, небрежно бросила плед на диван, и разложила везде небольшие цветастые подушечки.

Окинув взглядом помещение, я осталась довольна увиденным. Теперь можно и отдохнуть. Но, в тот самый момент, когда я устало, опустилась в кресло, в прихожей раздались шаги – хозяин квартиры приехал к обеду домой, как и обещал.

– Соскучилась?

Максим Дмитриевич прищуривается, и я вижу, насколько у него хитрый взгляд. Он что, меня проверяет?

– А то, разумеется, дорогой. Вот, обед сготовила, в квартире убралась.

– Хозяюшка моя!

Он что, издевается надо мной? Откуда вдруг такая нежность?

По моему недоумённому лицу мужчина сразу всё понял, развёл руками и рассмеялся:

– Ну же, Рита, привыкайте. Именно так должны между собой общаться близкие люди, разве нет?

Киваю. Хотя, откуда мне это знать? В своих прошлых отношениях с Игорем именно я всегда была любящей стороной. Мужчина же всегда был жёстким и несгибаемым, как скала. Всякие телячьи нежности – не для него.

– Я суши привёз. А то вы в прошлый раз так их и не распробовали!

Хоккеист кивает на пакет, стоящий на полу. Я морщусь, и закусываю губу:

– Но я же, столько всего наготовила.

– Да? Похвально, конечно. Думаю, бабуля оценит.

Опускаю глаза в пол. Чёрт возьми, ну почему я всегда лезу туда, куда меня не просят? Видимо, спортсмен не привык, что в его квартире кто-то хозяйничает. А Лизавета? Неужели эта вертихвостка совсем не готовила?

– Я просто не привык к домашней еде. Лиза … кхм… как бы это помягче сказать… не готовила. Совсем. Мы всегда питались в общепитах.

– Понятно.

Максим Дмитриевич подходит ко мне почти вплотную, и у меня перехватывает дыхание. Он совсем рядом со мной. Такой большой, такой высокий и сильный. Настоящий красавец, мужчина.

Хоккеист тяжело дышит, и я вижу, как вздымается его рельефная грудь, прорисовывающаяся под тканью тёмно-синего пуловера. Но я упрямо не поднимаю глаза на него – это слишком опасно, я не хочу попадать под власть его гипнотического взгляда зелёных глаз.

Мужчина аккуратно дотрагивается пальцами до моего лица и приподнимает мой подбородок.

– А вы совсем другая. Да, Рита?

– Какая?

Я хриплю, у меня пересохло во рту от напряжения. Коленки трясутся, и по телу проносится волна дрожи, заставляющая мои соски набухнуть.

– Настоящая женщина. Уютная, домашняя, спокойная. Не такая, как Лиза. И не такая, как все мои прошлые девушки.

Эти слова Полонский произносит, слегка растягивая. На что он намекает? Это хорошо, или плохо?

– Может быть, потому что вы искали и знакомились совсем не с теми женщинами?

– Может быть.

Бархатный голос мужчины обволакивает моё тело какой-то невесомой дымкой, и я сглатываю слюну.

В моём мозгу мигом проносятся разнообразные мысли, и я, наконец, решаюсь поднять на него глаза. В них искрится что-то тёплое, доселе мне незнакомое. А его губы…

Неужели, он хочет меня поцеловать?

– Давайте сделаем так. Роллы едим сейчас, и я вам рассказываю, что удалось раскопать частному детективу. Потом уезжаю в аэропорт – встречать своих родственников, и, по возвращению, вы уже достаёте все свои козыри.

Захлопываю рот. Поцеловать? Размечталась!

– Хорошо.

– Ну, и отлично!