Семья Тибо (Том 2)

Ноги его отказывались двигаться; он стоял на месте, трусливо стараясь отдалить решение. Вдоль стены выстроено было несколько пустых багажных тележек. Он выбрал одну из них и сел. Чтобы обдумать положение? Нет. На это он - слишком апатичный и вместе с тем встревоженный - был неспособен. Согнув спину, свесив руки между коленями, сдвинув шляпу на затылок, он тяжело дышал и ни о чем не думал.

Вероятно, не вмешайся пустячная случайность, он пришел бы в себя и, снова подчинившись лихорадочному ритму своей жизни, помчался бы в "Юманите", чтобы узнать содержание сербского ответа. Тогда целый мир возможностей навсегда закрылся бы перед ним... Но вмешался случай: одному из грузчиков понадобилась тележка. Жак встал, посмотрел на пришельца, потом на часы и как-то странно улыбнулся.

Почти нехотя, словно повинуясь внезапному импульсу, он не торопясь вошел в здание вокзала, взял перронный билет, прошел через зал для пассажиров и снова очутился перед платформой.

XXXVII

Страсбургский экспресс еще не отошел. В хвосте его неподвижно горели три фонаря багажного вагона. Затерянных в толпе Даниэля и Женни нигде не было видно.

Девять двадцать восемь. Девять тридцать. Муравейник на платформе заволновался. Захлопали дверцы вагонов. Засвистел паровоз. В тусклом свете дуговых фонарей к стеклянной крыше поднимались клубы дыма. Вся цепь освещенных вагонов дрогнула. Послышался лязг, глухие толчки. Жак, стоя на месте, пристально смотрел на багажный вагон, который еще не шевелился; наконец двинулся и он. Три красных огня, удаляясь, обнажили рельсы, и поезд, увозивший Даниэля, скрылся во мраке.

"Ну что же теперь?" - сказал себе Жак, искренне полагая, что еще колеблется.

Он дошел до начала платформы. Смотрел на приближающийся людской поток, который после отхода поезда хлынул к выходу. Проплывая под электрическими фонарями, лица на мгновение оживали, затем снова терялись в полумраке.

Женни...

Когда он узнал ее издали, его первым движением было убежать, спрятаться. Но ему удалось подавить стыд, и он, наоборот, шагнул вперед, чтобы очутиться у нее на дороге.

Она шла прямо на него. На ее лице еще написана была горечь расставания. Она шагала быстро, ни на что не глядя.

Внезапно в каких-нибудь двух метрах от себя она заметила Жака. Он увидел, как неожиданное волнение исказило ее черты и в расширившихся зрачках блеснул испуг, совсем как в тот вечер, у Антуана.

Сперва ей не пришло в голову, что у него хватило смелости дожидаться: она подумала, что он задержался здесь случайно. Единственной мыслью ее было отвернуться, избежать встречи. Но, уносимая общим течением, она вынуждена была пройти мимо него. Она почувствовала на себе его пристальный взгляд и поняла, что он стал в этом месте нарочно, чтобы ее увидеть. Когда она подошла совсем близко, он машинально приподнял шляпу. Она не ответила на поклон и, опустив голову, немного спотыкаясь, скользя между теми, кто шел впереди, устремилась прямо к выходу. Она едва удерживалась, чтобы не побежать. У нее была только одна цель: очутиться как можно скорее вне пределов досягаемости, раствориться в толпе, добежать до метро, спрятаться под землей.

Жак обернулся и следил за ней глазами, но продолжал стоять, словно прикованный к месту. "Ну что же теперь?" - снова сказал он себе. Надо было что-нибудь предпринять. Наступила решительная минута... "Прежде всего - не терять ее из виду!"

И он бросился по ее следу.

Пассажиры, носильщики, тележки загораживали ему путь. Он должен был обойти целое семейство, расположившееся на своем багаже, споткнулся о велосипедное колесо. Когда он стал искать глазами Женни, она уже исчезла. Он бежал, делая зигзаги. Поднимался на цыпочки и исступленным взглядом шарил по этой сутолоке движущихся спин. Наконец каким-то чудом среди людского стада, теснившегося к выходу, он узнал черную вуаль, узкие плечи... Только бы опять не потерять ее... удерживать взглядом, как на конце гарпуна!

Но она все более удалялась. Он топтался на месте, застряв в толпе, и видел, как она вышла за решетку, прошла через зал для пассажиров и повернула направо, в сторону метро. Вне себя от нетерпения, он пустил в ход локти, растолкал каких-то людей, достиг решетки и стал быстро спускаться по лестнице подземки. Где же она? Внезапно он увидел ее почти в самом низу. Прыгая через ступени, он сразу же покрыл расстояние, отделявшее его от Женни.

"Ну что же теперь?" - еще раз задал он себе все тот же вопрос.

Он был совсем близко от нее. Подойти? Еще один шаг, и он очутился как раз за ее спиной. И тогда прерывающимся голосом произнес ее имя:

- Женни...

Она уже считала себя спасенной. Этот призыв она ощутила как удар в спину и пошатнулась.

Он повторил:

- Женни!..

Она сделала вид, что не слышит, и помчалась как стрела. Страх пришпоривал ее. Но сердце так отяжелело, что, казалось ей, уподобилось тем невыносимым тяжестям, которые наваливаются на тебя во сне и не дают бежать...