Семья Зитаров. Том 1

Вечером они направились к сапожнику. Набойки, правда, еще не были сделаны, но Вилма не рассердилась: у мастеровых это обычная история.

После целого дня работы так приятно прогуляться по лесу.

Возвращались они не одни. Да почему бы и не так, если у двух унтер-офицеров оказалось свободное время, и они проводили барышень! Вилма оставила дома обручальное кольцо: что за старомодная привычка ходить всегда с кольцом на пальце? На рыбную ловлю его совсем нельзя надевать — того и гляди соскользнет в воду. Один из спутников, высокий, гибкий, с тремя нашивками на погонах — старший унтер-офицер Костя Кандауров. Второй, с одной широкой нашивкой и двумя медалями, ниже ростом, с закрученными кверху кончиками усов и упругой походкой — Павел Гурейкин, или, как называл его товарищ, Павлуша. У Вилмы беседа не вязалась — она плохо знала русский язык, — и Эльзе пришлось одной поддерживать разговор. Вначале она стеснялась, не доверяя своим познаниям, но после того, как Костя Кандауров похвалил ее произношение, осмелела. Слово за слово, несколько замечаний о природе и погоде, об однообразии военной жизни, так надоевшей обоим казакам, потом пошли наводящие шутки, двусмысленности — и маленький Павлуша уже обнял одной рукой Вилму. Как его оттолкнуть? Ведь он такой веселый и интересный, и, кто знает, может, у них там, на Дону, так принято! Вилма взглянула на Эльзу и, вспыхнув, рассмеялась. Ну, если уж те двое так делают, почему же Эльза не может позволить то же самое Косте? В этом нет ничего особенного, Рутенберг тоже так делал.

Симпатичные парни!.. Почему не побалагурить, не пошутить тихим осенним вечером? В этом нет ничего плохого. Никто их не видит, а казачий полк когда-нибудь уйдет отсюда.

У дома Вилмы они распрощались. Павлуша поинтересовался, бывают ли здесь вечеринки. Теперь нет? Жаль. Тогда им придется устроить танцевальный вечер в корчме. У него есть балалайка, а Костя играет на гитаре и поет.

— Как интересно! — обрадовалась Вилма. — Говорят, у них очень красивые песни. Я бы хотела послушать. Эльзинь, скажи, чтобы они в следующий раз захватили с собой инструменты.

— Можно завтра вечером? — спросил Павлуша, когда Эльза перевела ему слова Вилмы.

— Можно и завтра вечером, — согласилась Вилма. Длинный Костя предпочитал молчать, мечтательно глядя на Эльзу. И в этом взгляде было такое чувство, такое неотразимое обаяние, что Эльзе становилось удивительно приятно.

— Ну, как тебе нравится Костя? — спросила Вилма после ухода казаков. — Красивый парень, не правда ли? А Павлуша такой смешной. Жаль, что я еще не могу как следует разговаривать.

— Научишься.

И теперь по вечерам в домике Вилмы не скучали. Защищенный дюнами, в стороне от поселка, он был надежным убежищем от посторонних взглядов. И до поздней ночи здесь слышались грустные песни, цыганские романсы, балалайка и гитара. У Эльзы в тетрадке, куда она записывала песни, появилось много новых. Страстные слова, чувствительные мелодии. Нет, что ни говори, война прекрасна.

Эльза почти каждый вечер уходила к Вилме Галдынь и возвращалась поздно, иногда под утро. Когда старый Зитар пробовал поворчать, Альвина заступалась за дочь.

— Пусть повеселится, чего ей дома томиться. Вспомни, каким ты сам был в молодости.

— Смотри у меня!..

— Ах, ну что ты болтаешь? Молодежь! Надо же им хоть иногда развлечься.

И все осталось по-прежнему. Никто не видел в этом ничего дурного. Только Эрнест Зитар, встречая на взморье Вилму Галдынь, стал пристально и выразительно поглядывать на нее, словно теперь только заметил, какая она хорошенькая и привлекательная. Разговоры о веселье в домике за дюнами навели Эрнеста на размышления: если Вилма могла связаться с казаками, чем же хуже он? Теперь Эрнеста охватила одна навязчивая дума, он словно грезил наяву. Мысль о том, какие возможности ожидают его в доме Микелиса Галдыня, будь он посмелее, заставляла сильнее биться его сердце. Чем он хуже казаков? Они умеют только щелкать шпорами, в то время как он… Нет, надо что-то предпринять.

…Зитары получили письмо от Ингуса. Он сообщал, что после долгих мытарств добрался, наконец, до Архангельска и поступил вторым штурманом на русский транспортный пароход. В скором времени они выходят в море, очевидно, в Англию за военными материалам. Волдис Гандрис в Петербурге сплоховал — нарвался на контроль, и его хотели задержать, но он убежал и дальше ехал зайцем. Сейчас они оба служат на одном пароходе.

Эльза получила также письмо от Волдиса, но теперь оно радовало ее меньше, чем если бы оно пришло недели две назад.

Глава третья

1