Семидесятый меридиан

Несмотря на то что на политической карте Южной Азии произошли важные изменения, Пакистан остался одной из крупнейших стран на этом субконтиненте, многонациональным государством, которому предстояло решить немало актуальных социально-экономических и политических проблем. От этого в полной мере зависело создание процветающего, демократического Пакистана, о котором говорил президент. И нужна была добрая воля, чтобы все страны продолжали развивать с Пакистаном добрые отношения и тесное сотрудничество как с равноправным партнером.

ВЧЕРАШНЕЕ КНЯЖЕСТВО

Шоссе прямой лентой пересекает долину, свернувшись в крутую спираль взбирается в горы у Малаканда, а дальше петляет к вершинам Гиндукуша, повторяя капризные изгибы горной реки Сват.

Ели-великаны постепенно спускались со склонов к пенистым потокам. Кристальные родники и звенящие водопады стремились в ущелья. Их путь начинался под снежными шапками, венчающими каменные громады. Каждый поворот дороги открывал новый чарующий пейзаж, а свежий, прохладный ветер, по которому так тоскуешь в знойной долине, доносил запахи хвои, меда и незнакомых цветов.

Незадолго до этой поездки правительство Пакистана включило три пограничных княжества — Сват, Дир и Читрал — в Северо-Западную пограничную провинцию. Теперь они не были игрушечными государствами в государстве, где правителям принадлежала фактически неограниченная власть над людьми и их имуществом. Был ликвидирован еще одни из анахронизмов, оставленных Пакистану в наследство колонизаторами.

Знакомый чиновник из министерства информации м-р Дин дал мне несколько ценных советов и буклетик со схемой дорог, «чтобы не путать повороты».

— Если хотите увидеть Сват, — напутствовал он, — поезжайте как можно дальше на север.

На следующее утро мы с приятелем были на трехкилометровой высоте в местечке Калам и остановились у незримого на этот раз шлагбаума. Дальше узкая гравийная дорога превращалась в тропу, которую обступили пики высотой от 7 до 8 км. От советской территории нас отделяло теперь не более 150 км, но впереди поднялась неприступная стена Гиндукуша.

Княжество Сват существовало всего 52 года. В конце прошлого века англичане начали создавать у северных рубежей бывшей Британской Индии цепь буферных территорий. Целью их политики, направленной вначале против влияния царской России, а затем Октябрьской революции, была полная изоляция этого труднодоступного района от остального мира и сохранение в нем средневековых отношений. Одной из таких территорий и стало княжество в долине реки Сват. Образовалось оно на землях племени юсуфзай в 1917 г.

Джаханзеб, правитель (вали) Свата, лишившийся власти 28 июля 1969 г., специально запутал все государственные и финансовые дела княжества и отбыл в Англию. Вслед за правителем покинули Сват его родственники, советники и прихлебатели, увозя с собой все, что удалось нахватать.

До сих пор в Свате можно услышать десятки историй о беспринципности и капризах бывших правителей, о произволе тайной полиции, о взяточничестве и о том, как ловкие дельцы, приехавшие под крылышко вали с одним чемоданом, за короткий срок становились миллионерами, захватив выгодные концессии или запустив лапу в карман самого правителя.

Бывшую резиденцию правителей Сайду-Шариф и соседний городок Мингору связывает обыкновенная улица. В окружении одноэтажных жилых кварталов «столицы» высятся несколько дворцов и мечетей. Просторно раскинулись казармы, отель в викторианском стиле, колледж и музей. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о Сайду-Шарифе. Мингора, в отличие от него, тесный и шумный центр торговли и бизнеса.

Наиболее яркой иллюстрацией нравов, царивших здесь до недавнего времени, была мингорская трагедия, о которой следует рассказать.

В 1958 г. в окрестностях Мипгоры была открыта одна из крупнейших в мире изумрудных россыпей. Правда, и задолго до этого местные жители находили время от времени в долине камни, горящие зеленым огнем, и сбывали их ювелирам Пешавара. Один из наиболее пронырливых дельцов, понимавших толк в камнях, по имени Ризауддин, надев лохмотья дервиша, отправился в Сват. Рыская по горам, он выследил добытчиков камней, а вскоре арендовал участок, купив у местных властей лицензию на «добычу мрамора».

В то же время за Ризауддином следило немало завистливых глаз, а вскоре протянулось столько же жадных рук. Первым, как и следовало ожидать, был сам Джаханзеб. Разоренный до нитки, Ризауддин сошел с ума.

Дело было поставлено на широкую ногу. Изумруды чистой воды, стоимость которых от 10 тыс. до 100 тыс. рупий за карат, стали предметом спекуляции и контрабанды. Никто не может сказать, сколько их уплыло за пределы княжества, а затем Пакистана. Однажды стало известно, что иногда камни находили в могилах. Так как по мусульманским обычаям закрыть или перенести кладбище, особенно на землях племен, невозможно, то могилы разрешалось копать только в присутствии двух лиц из частной полиции владельцев копий.