Читаем Семигорье полностью

Зинка Хлопова, пальцем покачивая на столе кружку, прикрыла глаза, поджала жидкие, словно измятые губы.

— В праздник и матушку не грех вспомнить, — сказала она, будто между прочим. Она знала, что сказать! Васёнка кинула на Зинку испуганный взгляд, посмотрела на Витьку, — её нежный девичий подбородок беззащитно дрожал. Винясь перед всеми, она поднесла стакан к губам, покорно, как нужное лекарство, выпила всё.

— Вот за это хвалю! — сказал лесник, чокнулся с Капитолиной и выпил сам.

Васёнка сидела, руками горестно закрыв лицо.

— Тебе, братик, не надо пить. Ты ешь, ешь! И вы, Алёша, ешьте! — говорила она, не отнимая рук от лица. Голос у неё дрожал, Васёнка совсем расстроилась.

Капитолина подмигнула Зинке, обе, вроде бы по нужде, скрылись в сенях. Когда они вернулись, у Зинки был такой вид, как будто её пугнули мешком из-за угла: она хохотала и ничего не могла сказать. Она влезла за стол, поковыряла вилкой яичницу, бросила вижу, откусила пирога и от разбиравшего её смеха вздрагивала угловатыми плечами. Капитолина взглядом строжила её, но Зинка ни на кого не обращала внимания — она была вся в себе.

— Ну, мальчики, — сказала она вдруг, — проводите меня на ваше гулянье. А то у меня в голове всё кружится, кружится — дорогу не найду!..

Алёшке уже порядком надоело сидеть за чужим столом, он с готовностью поднялся. Витька с беспокойством смотрел на Васёнку. Видно было, ему тоже хотелось уйти, но оставить Васёнку одну он не решался.

— Я с вами пойду. Погодите малость, сказала Васёнка. Она всё ещё прятала в ладонях лицо, её маленькие аккуратные уши на фоне чёрных волос траурно пунцовели.

— Куда это пойдёшь? — крикнула Капитолина. — Гость в доме. Чай, не ко мне пришёл!..

Лесник, казалось, был безучастен ко всему. Он отвалился к стене, большие пальцы рук засунул под ремень, свободными пальцами лениво постукивал себя по животу. Он был сыт, уважен, глядел сонно. Казалось, здесь, за столом, он сейчас и всхрапнёт.

— Что ж, пойдём, Васён, — осторожно позвал Витька.

— Пойдём, братик, пойдём… — Васёнка попыталась встать. Капитолина с силой надавила ей на плечи.

— Сиди, сказано!.. А ты, если такой беспокойный, — кричала она на Витьку, — поди вон Зинку проводи. Уйдёт гость — тогда и Васёнку отпущу!..

Зинка нагнулась, пощекотала ему шею носом.

— Ну, кавалер. Пошли! Две свободных руки у меня, на каждую по ухажёру!.. — Она вытянула из-за стола Витьку, подхватила под руку Алёшку, озоруя, крикнула: «Праздничка вам весёлого!..» — и вместе с Витькой и Алёшкой вывалилась за дверь.

Зинка шла, даже не покачиваясь, цепко держала обоих парней при себе и даже подшучивала то над одним, то над другим, как будто вся её забота в том и состояла, чтобы развлечь провожатых. Не прошли они от села до боа и полдороги, как Витька решительно вырвался из-под Зинкиной руки.

— Лёшка, — сказал он, — не могу гулять. Пойду за Васёнкой! Если что, подожди у бора…

Зинка попыталась ухватить Витьку, но он с твёрдостью отвёл её руку.

Зинка растерялась, потом вдруг озлобилась.

— А ну вас всех с вашими кобыльими баньками! — крикнула она. — Сами разбирайтесь!.. — и побежала к выходящей из села весёлой компании.

Алёшка и Витька переглянулись, пожали плечами — им показалось, что хмель ударил Зинке в голову.

Едва Витька вошёл в калитку, на крыльцо вывалилась Капитолина, гулко топая по ступеням, сбежала навстречу. Она тяжело дышала, рукой держалась за грудь.

— Витёк, Витёк!.. Авдотья у нас. Сказывает, батя сильно пьяный из Заозерья шёл, у моста через Вотгать свалился. Без памяти, говорит, лежит. Беги, милок, спасай батю! Как бы хуже чего не стряслось!

Убитый вид Капитолины, жалобные её слова, а главное батя, — не раз приходилось выручать его из подобной беды, — подействовали на Витьку. Он, не раздумывая, повернулся, высоким краем улицы, через всё село и дальше полем побежал к Заозерью.

До Заозерского хутора было шесть вёрст. Дорога шла большей частью лугами, вдоль Нёмды, и через две деревни — Колесово и Починки. Бежать всю дорогу по непросохшей скользкой земле Витька не мог, да и по гуляющим деревням, чтобы не привлекать к себе внимания, шёл шагом, — к мосту через Вотгать, неширокую, но глубокую речушку, впадающую в Нёмду, он добрался не быстро. Бати ни у моста, ни поблизости он не нашёл и, чувствуя, как от тревожности заходится сердце, побежал к уже близкому хутору, к батиному брату дяде Мише.

Большой дом с полуподвалом и надстройкой в ещё одну горницу под крышей с крытым, единым с домом двором и поветью, со своим колодцем у крыльца и невиданным узорочьем по карнизам и наличникам — узорочьем украшал дом батя — встретил Витьку гульбой: песни, голоса, крики пьяно толклись у раскрытых окон, выпадали на дорогу, баламутили всегда стоявшую здесь тишь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза