Семиречье. Трилогия (СИ)

— Кто так выжимает? Безрукая ты, Олянка. Да кто ж так полено кладет? Видел бы твой дед, как ты полено-то поклала, он бы тебе ручищи-то сам поотрубал, вот ентим самым топором. Здравствуйте, люди добрые, — этот переход был таким неожиданным, что чародеи не сразу сообразили, что старушка наконец добралась и до них. Бабка тут же оценила их молчание. — Ой, да куды ж все девается, здоровьица ужо и пожелать никто не хотит. Вот видела б такое неуважение моя матушка-покойница, вот она бы ужо вам все сказала, как старого человека уважить надо.

— Ой, бабушка, простите нас, — поклонился ей Дарей до земли, а следом за ним и Белава. — Да пошлют вам Великие Духи здоровья крепкого и долгих лет жизни.

— Да уж итак на земле засиделась, — как-то очень кокетливо захихикала старушка, приняв их извинения. — Пора бы и под землю, тока этих неслухов как одних оставишь, — и она неопределенно кивнула головой в сторону дома. — А вы кто такие будете, что в наших Родниках ищете?

— Мы путники, бабушка, в лесу заблудились, — вновь заговорил чародей. — Стало быть это Родники, далече же мы от пути отклонились.

— А ехали куда? — старушка была явно довольна новым лицам, но и о старых не забывала. Она глянула им за спину и вдруг крикнула, неожиданно сильным голосом. — Ты куды это, Бренко собралси? Аль опять к Первушке пошел? Вот поскудник, прости Духи Великие. Вернется домой Колотига, ужо намнет он твои бесстыжие бока.

Чародеи обернулись и увидели невысокого худого мужичонку, который сверкнул на бабку недобрым взглядом, плюнул и пошел дальше. Но вдруг остановился и крикнул ей:

— Язык у тебя, бабка Всенежа, аки жало гадючье. Ты им мелешь, а потом люди волками друг на дружку смотрят, всех соседей перессорила ужо. Совести у тебя, старая, нету. — и пошел дальше, качая головой.

— Я тока правду говорю, что углядела, — возмутилась старушка. — Так куды путь держали, мил человек? — вернулась она к путникам.

— В город Единец мы ехали. — ответил Дарей.

— Это ж где такой? И не слыхала я. — старушка явно расстроилась, что от нее была скрыта жизненно важная информация, но вдруг посветлела ликом. — Коль о таком не знаю, стало быть и нету его, врешь ты старому человеку. Нехорошо.

Дарей даже дар речи потерял, а довольная бабка качала головой, изобличив очередной порок. Белаве совсем разонравилась старушка, и она начала озираться, не найдется ли еще кто, с кем поговорить было можно.

— А девка-то тебе кем приходится? — бабка Всенежа почуяла новую приятную тему для разговора. — Дочь, жена, аль полюбовница?

— Да что вы говорите такое, бабушка?! — возмутился мастер.

— Что не дочь, вижу, — продолжала дознание старуха. — Не похожи вы с ней. Стало быть жена аль полюбовница. Тока добрая жена за мужем по лесам бегать не будет, ей положено дома сидеть, да сопливые носы детям утирать. Полюбовница. — бабка сделала вывод и теперь нацелила на искусителя свой крючковатый палец. — И не стыдно? Седина ужо в волосьях, а он на девок молодых заглядывается, ай-яй-яй. А ты-то, бесстыжая! Еще глазищи свои на меня растопырила. Да видел бы вас наш старый волхв Жегало, ужо бы он вас, позорников окаянных!

— Да… да как вам не стыдно? — Дарей аж задохнулся. — Ученица это моя. Чародеи мы. Что же вы напраслину, не зная, на людей возводите?

— Тожа мене чародеи, — захихикала бабка. — Видала я чародеев, а на полюбовников у меня глаз наметан…

— А я сейчас, бабушка, сделаю так, чтобы вы говорить гадости людям не смогли, вот тогда и поглядим, какие мы чародеи, — Белава уже сложила пальцы, готовая щелкнуть, но учитель перехватил ее.

— Не стоит, Белава, — сказал он. — Последнюю радость у бабушка отнимешь. Пойдем-ка лучше еще пройдемся, авось, найдем, кто нам помочь сможет.

Бабка раскрыла было рот, но тут же его закрыла и отступила назад. Кто ж их этих путников знает, а вдруг и правда чародеи. Она понаблюдала, как собеседники ее уходят и повернулась в сторону дома.

— Олянка, — донеслось до чародеев. — Ты чаво так курям зерно сыпешь? Ты щепотью бери, щепотью, а не засеивай двор. Тьфу, криворукая.

— Бедные ее родичи, — посочувствовала неведомой Оляне и прочим обитателям бабкиного дома Белава, а Дарей согласно кивнул.

Чародей с ученицей прошли несколько домов, и их окликнули. Путники обернулись и увидели, как к ним спешит полный мужик. Он поддерживал объемистый живот и громко пыхтел. Чародеи остановились, ожидая мужика. Тот наконец добрался до них и некоторое время стоял согнувшись, пытаясь отдышаться. Чародеи терпеливо ждали. Мужик перевел дух и выпрямился.

— Здравы будьте, люди добрые, — поклонился он. — Меня величать Жилятой, я тутошний староста, стало быть. Слыхал я, когда вы с нашим помелом-то нашим родниковским разговаривали, что чародеи вы. Правда ль?

— Правда, — ответил чародей. — И совсем не полюбовники.