Семнадцать о Семнадцатом

Он держал в руках сказку, набранную Маргеловым еще в детстве на печатной машинке «Роботрон». Отец каждый вечер рассказывал ему сказку про злодея Гибу, но всякий раз делал это не до конца, всегда что-то забывая и путая. Приходя из НИИ поздно вечером и уставший, он сдавался на уговоры Маргелова и говорил: «Хорошо, расскажу тебе сказку, но – тезисно». Маргелов долго не понимал, что это значит. Постепенно Маргелов восстановил полный текст сказки и напечатал его сам. Это было первое, что он напечатал. Печатать Маргелов научился раньше, чем писать. Человек несентиментальный, он сам не понимал, для чего хранит эту сказку, но никак не мог от нее избавиться.

В салоне машины было тихо, запахов не было, кроме едва уловимого запаха сосны, вероятно, от автомобильного дезодоранта. Маргелов переводил взгляд с бритых затылков на машинописные листы сказки. Кравцов, шевеля губами, читал. Вдруг он поднял голову.

– Хорошее имя для злодея, – сказал Кравцов. – Гиба.

Аккуратно сложив страницы в папку, он перегнулся и протянул листы Маргелову. Листы были теплыми, почти горячими, как будто их спасли из печки.

Машина медленно тронулась. Маргелов закрыл глаза и вспомнил, как начал писать и другие сказки – про храбрых пионеров, которые сражаются с колдунами и ведьмами, с Кощеем, с вампирами и пришельцами, словом, с нечистью всех мастей – фантазия у Маргелова была богатая.

В старших классах, сбежав из дома и ночуя по чердакам на Старом Арбате, он познакомился с девушкой по кличке Собака и с Парнем с Гниющей Рукой. Собака была коротковолосой и крепкой, любила подраться и в драках вгрызалась кривыми зубами в шею противникам – здоровые мужики обходили ее стороной. А Парень С Гниющей Рукой пил спирт из горла и ходил в лохмотьях, с довольным видом показывая всем свою распухшую синюю руку, от которой тянуло плесенью, – казалось, парень был при смерти, но не торопился к врачу. В этот странный и неприглядный реальный мир Собаки и Парня С Гниющей Рукой подростка Маргелова потянуло сильнее, чем в мир сказок. Они-то и привели его в партию.

За последние двадцать лет Маргелов безжалостно вычеркнул из своей жизни столько вещей и людей, столько раз переехал с места на место, что сосчитать невозможно. Но машинописная сказка, совсем истрепавшись, все это время была с ним.

Держась за страницы, Маргелов вдруг понял, что не боится совсем ничего. Что с ним ничего не случится. Что там, куда они направляются, ему будет не то чтобы хорошо, но, во всяком случае, нормально. Мысли разлетались из его головы, как птицы. Машина медленно подъезжала к развилке. Маргелов не стал открывать глаза, чтоб посмотреть, куда она повернет. Он уже твердо знал, что она повернет на север.

Сказка, рассказанная отцом Маргелова, в его тезисном пересказе