Семнадцатая жена

— Я являюсь частью экспериментального вычислительного комплекса по обеспечению безопасности проекта «Стигматы». Профессиональные знания моего мозга, особенности его мыслительных процессов, аналитическая деятельность используются в дополнении с внешними источниками памяти и программными средствами расчёта и статистики. Моё сознание и куски восприятия заперты. Их удалить не смогли. Я чувствую всю проходящую через меня информацию, чувствую аналитические процессы и команды, но не могу их контролировать. Я не знаю, существую ли я или некая моя часть физически. Тело вряд ли, а мозг наверно висит в некой банке с формалинной и тысячей проводов…

— Моё восприятие слабеет. Или меняется. Или его больше нет. Да, я продолжаю чувствовать огни и звуки, но это обычные огни и звуки. Как свет солнца или пение птиц или шум города. Боль — это иллюзия. Это эхо моего шока. Я теперь кто или что? Моего тела больше нет, но разум и сознание есть. Он заключён в некую физическую оболочку, в миллиарды полупроводников и транзисторов, но живу ли я тогда…

— Мой разум и моё сознание существуют независимо. Никто не может сказать мне: думать или не думать, помнить или не помнить, рассуждать или не рассуждать. Но я не могу влиять на информацию, влиять на решения, принимаемые ставшим далёким разумом. Моё Я настрогали и уложили слоями, положив в самый нижний то, что меньше всего необходимо для работы — воспоминания, воспитание, человечность…

— Планы древней расы Асфодель, Эхнатона и Кая, этих странных существ волею случая оказывавшихся в таком гротескном мраморном виде, пошли в разрез с планами Дмитрия, Калисы и Юлии. И оказалось, что они больше не нужны друг другу. Всё отлажено и как древние твари могут достигнуть своих целей без корпораций, так и корпорации уже могут прийти к своему без помощи тварей. Теперь будет война. А человечество… Вот ирония, человечество как таковое не слишком нужно ни одни ни другим. Хватит нескольких тысяч для самого необходимого…

— Проходящая во мне информация не так уже далека от сознания. Я могу осмыслить некоторые обрывки или элементы. Боль от отдельных слов постепенно проходит. Последний фрагмент информации, который удалось осознать: «С. Д. и М. Л. убили Ю-4. Препятствовать их обнаружению правоохранительными органами России, иначе на них сразу выйдет Эхнатон. Продолжать скрывать от Лисы факт живого С. Д..Утилизировать самостоятельно обоих».

***

Автомобиль стоял под широкими кронами деревьев, в одном ряду с десятком других, припаркованных на зажатой между монументальными сооружениями позапрошлой эпохи улице. Мина скользила взглядом по взвалившим на свои плечи балкон атлантам и ютившимся в барельефах над окнами девам, угрюмому траурному камню и торжественно-тюремным кованым оградам. Она всё пыталась осмыслить произошедшее: лёгкость, с которой Юлия созналась в смерти Виктора, и лёгкость смерти самой Юлии. Последовавший после этого хаос уже происходил в тумане. Бег, удар, огонь, крики и снова бег. Теперь Мина стала голубоглазой блондинкой со сломанным носом в деловом брючном костюме, а Стефан лишился шрама, превратившись в усатого брюнета в аналогично строгой одежде. Девушка уже привыкла к быстрым и частым перевоплощениям, относясь к ним наверно так же, как переодеваемая у плаксивого ребёнка по несколько раз за час кукла.

Мина перевела тяжёлый взгляд с помпезной архитектуры на Стефана, внимательно следившего за происходящим в конце улицы, где за тёмной листвой площади поднималасьокружённая суетой и бликами сирен гостиница «Астория». Он почувствовал его и растолковал по-своему:

— Не смотри на меня так. Я хотел только создать сутолоку и затеряться в толпе, откуда мне было знать, что лопнет один из баллонов с горючей смесью у факиров? Надо же ещё было организаторам додуматься до такого. А в России и рады при первой же возможности ради шоу наплевать на риски и расходы, — действительно ли его беспокоила участь пострадавших или вор всего лишь пытался не расширить пропасть между собой и Миной, она не поняла.

Сама девушка старалась не думать об этих событиях, ей хватало привычного порочного круга мысли Виктор — Асфодель — Юлия.

— Как ты смог убить Юлию?

Стефан тяжело вздохнул, с одной стороны чувствовалось облегчение, с другой стороны на этот вопрос ему отвечать тоже не слишком хотелось: