Семнадцатая жена

— А где же Ваш знаменитый электронный орган? — Калиса решила взять реванш за все колкости певицы, в особенности за поясок.

— В чемодан не влез, — дива небрежно махнула рукой, — Дмитрий, я тебя жду.

Юлия подмигнула оружейному барону и сделала знак поклонникам. Те, издав ликующий крик и уронив бутылку шампанского, двинулись нестройными рядами за своим идолом, едва не смяв всех остальных. Калиса жестом подозвала всё ещё бледного и нервничающего стюарда и спросила, где её сьют. Роберт, заметив короткий диалог и неприятно изменившееся лицо женщины, хотя казалось, не существует более испепеляющего взгляда, чем тот которым она смерила удаляющуюся диву, дёрнул за рукав Михаэля.

— Уважаемая, может, соизволите съехать палубой ниже? — слова, словно веер выпущенных ледяных осколков, достигли уходившую торжествующую Юлию, нанеся удар в спину.

Калиса с вызовом ухмылялась, стоя рядом с готовым упасть в обморок старшим стюардом. Дмитрий, провожавший взглядом певицу, резко повернулось к главе Ред Фокс и вопросительным взглядом додавил бедного парня в белом пиджаке. Дива остановилась и медленно обернулась, подняв мундштук вверх, так что сигарета стала дымиться, словно труба маленького парохода. Десяток пар глаз отыскал в толпе Михаэля и Роберта, усердно пытавшихся провалиться сквозь все палубы в машинное отделение, а лучше сразу на дно мирового океана.

— А мы все соседи? — Дмитрий высоко поднял брови, не сложно было сопоставить факты: раз Калиса с чемоданами здесь, то пустующее пространство между ним и Юлией отдано именно мисс Фокс.

— У нас возникли некоторые сложности, видите ли… — начал бессвязные оправдания Михаэль, панически осознавая, что его безупречная карьера и долгие годы службы оказалась на волоске от пропасти.

— Калиса, а Вы на чём прибыли? Может Дмитрий одолжит Вам свой вертолёт? — ехидно заметила певица, продолжая попыхивать поднятым мундштуком. Воцарилось двадцать секунд тишины, не нарушаемой даже шуршанием лифта. Казалось можно взять молоточек и, стукнув по воздуху, разбить его.

— Если он пообещает не храпеть, а Вы громко включать музыку, то думаю, мы поладим, — глава Ред Фокс выдавила улыбку, больше напоминавшую оскал хищника, но тем не менее казалось, что все собравшиеся волей случая в коридоре вздохнули с облегчением.

Роскошный лайнер «Падишах», принадлежавший империи роскоши и власти, так и не стал свидетелем скандала из мира, где четыре человека живут в одной кладовке в общежитии.

— Тогда с Вас не ставить под дверью рассаду плотоядного фикуса, — и прикрыв резким жестом рот, Юлия, окружённая продолжившими веселье фанатами, пошла к своим апартаментам в конце коридора, догоняемая Кристиной Ву и оператором, про которых за весь инцидент никто и не вспомнил.

Михаэль и Дмитрий, с блаженной улыбкой людей, на глазах которых свершилось божественное чудо, распрощались со всеми и поспешили скрыться с глаз, свита Калисы пошла за стюардом к отведённому сьюту. Сама она немного помедлила, улыбнулась одними яркими жёлтыми глазами и, подойдя к Дмитрию, что-то сказала ему на ухо. Довольный миллиардер ответил шёпотом, немного задержалженщину, они обменялись ещё несколькими тёплыми словами, после чего оружейный барон передал влиятельнейшему фармацевту планеты визитку. И, проводив её довольным взглядом, ушёл к себе.

Марк Говард практически бесшумно, медленно зашагал к себе, по толстым красным дорожкам тонувшего в сумраке коридора.

Глава 5 Посторонним С

***

Он карабкался вверх, выше и выше по каменным уступам, неровно сложенным из гранитных блоков. Яркое и безжалостное, неестественно огромное солнце, словно золотое блюдо, нависло испепеляющим диском совсем над головой, закрывая почти всё небо. Не было ни облаков, ни приятной глазу голубизны, только огромное жарящее светило и серая дымчатая пустота вокруг. А путник всё поднимался и поднимался, обдирая в кровь пальцы рук и ладони. Ступни были уже содраны и кровоточили, приходилось преодолевать уступы, опираясь на колени, стараясь чтобы длинная тканевая роба, бурая от пота и прилипшей пыли, попадала меж раскалённым добела камнем и измученной плотью. Он не знал зачем, куда и откуда он поднимается по бесконечному ребру исполинской пирамиды, но знал, что прошли уже тысячелетия, а он всё ещё в пути. Словно Сизиф или Тантал из греческих легенд, он с той же обреченностью и безысходностью не останавливался и не оглядывался, продолжая карабкаться выше и выше. Несколько раз казалось, что в небе что-то пролетело, но солнце было столь огромно, что никакая тень его бы не закрыла. Возможно, он бежит от чего-то неведомого или жуткого, от того, что хочет убить его, или от знаний, которые боится принять, возможно, это что-то и мелькало в небе, а может это только воображение. Больная игра изнемогающего разума в измученном теле, растерзанная душа которого мечется в тонких стенках с бешеной силой и отчаянием обречённо бьющегося сердца. Только он, неведение и пустота, немилосердное солнце и плавящийся гранит вселенской пирамиды.