Сен-Симон

30 августа к генералу Рошамбо пришла депутация от одного из диких племен. Обычно туземцы не носили никакой одежды, но, отправляясь во французский лагерь, они надели парадные костюмы: рубашки, чулки и мокасины. Когда они вошли к генералу, то в знак уважения у каждого из них была обута только одна нога.

Их приняли наилучшим образом, чтобы расположить к себе и удержать от союза с англичанами. От имени французского короля им предложили подарки, состоявшие из одеяла и рубашки на брата, а затем пригласили к трапезе. Вначале дикари стеснялись, но мало-помалу успокоились и принялись за свои трубки. Чтобы они не опьянели, им давали вино, сильно разбавленное водой. Генерал велел подать самые изысканные блюда, находившиеся в распоряжении лагерной кухни.

Нравы и обычаи американцев поражали их французских друзей.

Во время одного приема американец спросил французского офицера, каким ремеслом занимается его отец.

Француз был озадачен, затем нашелся:

— Отец мой ничем не занимается, но мой дядя — маршал.

— Кузнец?[9] Ну что ж, это очень хорошая профессия. — И американец крепко пожал руку своему союзнику.

Рошамбо и Терне спешили на встречу с Вашингтоном. Ночью во время пути у их экипажа сломалось колесо. С большим трудом разыскали каретника, но он был болен лихорадкой и категорически отказался чинить.

— Даже если бы наполнили золотом мою шапку, я и тогда ничего не смог бы сделать для вас.

— Ну хорошо! — воскликнул Рошамбо. — Меня ждет генерал Вашингтон, и по вашей милости я пропущу свидание. На вас будет лежать ответственность перед родиной!

— Что же вы сразу этого не сказали? — отозвался каретник и спрыгнул с постели. — Если это дело общественное — я готов!

Все кругом казалось удивительным. Но заметили также, что жители Штатов крайне меркантильны и дорожат золотом больше, чем честью.

«Они неслыханно корыстолюбивы, — писал Ферзен в своем дневнике. — Деньги — их бог; добродетель, честь — все это ничего не стоит в сравнении с драгоценным металлом. Во всех торговых сделках они обходились с нами скорее как с врагами, чем как с друзьями…»

В тот момент, когда Сен-Симон прибыл в Америку, повстанцы переживали весьма критический период.

Победы вновь сменились поражениями.

Англичане разбили армию Вашингтона у Чарльстона и Саванны, после чего заняли Коннектикут и вторглись в Южную Каролину. Армия Рошамбо оказалась отрезанной и изолированной от основных американских сил, что обрекло ее на бездействие в течение целого года.

Усиливались внутренние затруднения.

Неограниченный выпуск бумажных денег привел к резкому падению их курса. В 1780 году курс доллара упал более чем в 40 раз по сравнению с 1776 годом. Возросшая спекуляция крайне ухудшила положение рабочих и фермеров. Солдатам по многу месяцев не выплачивали жалованья, их плохо кормили, не давали обмундирования. На этой почве вспыхнули восстания ополченцев в Пенсильвании и Нью-Джерси, с большим трудом усмиренные конгрессом. А тут еще вдруг обнаружилась измена генерала Арнольда, которому Вашингтон оказывал полное доверие. Выяснилось, что Арнольд передавал англичанам секретные документы, готовил мятеж в армии и сдачу важных стратегических пунктов на Гудзоне. После раскрытия заговора изменник с группой верных ему офицеров бежал, сжег Ричмонд и присоединился к англичанам в Коннектикуте.

Все это время Анри Сен-Симон, прикомандированный к штабу губернатора Антильских островов, маркиза Буйе, участвовал в разрозненных и малоэффективных морских операциях, базой которых была французская колония Сан-Доминго.[10]