Сенешаль Ла-Рошели

Когда рассвело, мы сняли шкуру. Пещера была длинная, из двух вытянутых камер, соединенных узким проходом. В первой камере, ближе к входу, находился очаг, сложенный из камней. Дальше на пучках сена, застеленных шкурами, лежали четырнадцать разбойников с перерезанными глотками. Крови с них натекло столько, что во впадине посреди пещеры образовалась большая лужа. Вдоль стен стояло оружие: луки, арбалеты, пики, фальшионы, щиты. На колышках, вбитых в стену, висели доспехи: шесть бригантин, четыре кольчуги и полтора десятка стеганок и шлемов. Один шлем — бацинет с округлым забралом, покрытый черным лаком и украшенный золотой насечкой, висел выше остальных. Во второй камере лежала добыча — тюки и мешки с товарами, узлы окровавленной одежды и обуви. Мои бойцы выгребли все, навьючили на лошадей и спустили к телегам, на которые и перегрузили.

Вернувшись в деревню, я спросил разбойника-предателя:

— Хочешь сейчас получить свою долю или в городе?

— Лучше в городе, — ответил он. — Без вас я отсюда не выберусь.

— Как хочешь, — сказал я.

— Могу показать логова еще двух шаек. Только за три доли от добычи, — предложил он.

— А потом покажешь еще два, но за четыре доли?! — пошутил я.

— Нет, больше не знаю! — ответил весело разбойник. — А в этих двух доводилось бывать.

— Хорошо, веди нас к ним, — согласился я.

В Бурбон-л’Аршамбо мы вернулись с двадцатью двумя телегами и фургонами, доверху нагруженными добычей. Особо ценного ничего не захватили, если не считать несколько небольших золотых и серебряных предметов культа, но поскольку отряд был маленький, а моя доля составляла всего треть, каждый боец отряда получил неплохое дополнение к зарплате. Они думали, что получат намного меньше, чем соратники, отправившиеся в плавание, а всё оказалось не так уж и плохо. Я оставил у дедушки вновь испечённого сеньора де Крюссоля, чтобы послужил пажом, потом оруженосцем и, в конце концов, стал рыцарем. Дома его научили читать, писать, считать, фехтовать и, самое главное, думать. Здесь пусть учится повадкам знати и придворным играм. Во Франции это самые главные науки во все времена. Мальчишку, которого мы подобрали на дороге, сделал слугой своего сына Людовика. Упав на дно, имеешь возможность оттолкнуться и подняться выше, чем был до падения. Надеюсь, мальчишка не упустит свой шанс.

45

Мы вернулись за неделю до того, как прибыл торговый караван из Брюгге. Все корабли были в целости и сохранности. Чего не скажешь об экипажах. Вопреки моему приказу, Ламбер де Грэ решил на обратном пути немного разжиться. Им попались две галеры, которые шли со стороны Англии к Бретани. В итоге одну галеру затопили, а вторую захватили, взяв на абордаж и перебив весь экипаж. Вторая галера шла в балласте, так что вся добыча была — она сама и вооружение и доспехи экипажа. За всё за это заплатили двумя десятками жизней и полусотней раненых. Ранили и самого Ламбера де Грэ. Стрела попала в правую руку, пробив насквозь железный наруч. Среди англичан попадались отличные лучники. Стрелу удалили, но началось воспаление. К моменту прибытия в ЛаРошель стало понятно, что руку надо ампутировать. Что и сделал местный врач. Рыцаря напоили вином и под таким наркозом отрезали руку по локоть. Когда я наведался к нему, Ламбер де Грэ лежал на кровати с осунувшимся, желтоватым лицом. Догадываюсь, что его больше угнетала не боль, а мысль, что, как рыцарь, он теперь никто. Зато его жена, выросшая в купеческой среде, с трудом скрывала радость. Теперь ее муж не будет шляться где попало и рисковать жизнью.

— Мне нужен кастелян в замок Крюссоль, — предложил я. — Замок большой и крепкий. Рядом город. Его сеньор, мой старший сын, не скоро станет совершеннолетним, так что мешать не будет.

— Никогда не хотел быть кастеляном, — признался Ламбер де Грэ.

— Потому что догадывался, что придется, — шутливо произнес я.

— Да уж, без правой руки лучшего места не найдешь, — согласился он.

— А где этот замок? — спросила его жена, пухленькая и розовощекая, которая провожала меня к воротам.

— На реке Роне, напротив города Валанса, — ответил я.

— Надо же, мой дедушка перебрался из Валанса сюда, а теперь мы поедем туда! — воскликнула она.

— Видимо, душам твоих предков стало скучно, — пошутил я.

Госпожа де Грэ приняла мои слова всерьез. Французские христиане такие же наполовину язычники, как и русские.

От коннетабля Франции пришел приказ сенешалю Ла-Рошели Хайнрицу Дермонду прибыть с отрядом в Пикардию, куда вторгся отряд англичан. Мишель де Велькур и Госвен де Бретон сразу отпросились у меня в этот поход. Денег у них теперь было много, а вот воинской славы не хватало. Наверное, и сами хотели отличиться на поле боя и получить от короля в награду место бальи. Я с легким сердцем отпустил их. Слишком им нравилось сражаться врукопашную, а мне такие командиры сейчас ни к чему. Пусть лучше бригантинами командуют более осторожные и менее самоуверенные шкипера.

Во второй рейс я сам повел торговый караван. В Брюгге на причале встретил того самого посла, который договаривался со мной о снятии блокады с порта.