Сент-Ронанские воды

Моубрей, которому было не до шуток, но который в то же время не хотел обращать на себя всеобщее внимание настойчивыми расспросами у всех на глазах, бросил яростный взгляд на леди Пенелопу, занятую оживленным разговором с лордом Этерингтоном, двинулся было по направлению к ним, но затем, словно сделав над собой усилие, резко повернулся и вышел из комнаты. Через несколько минут, когда собравшиеся стали с насмешливым видом кивать и подмигивать друг другу, вошел один из слуг гостиницы и незаметно сунул какую-то записку миссис Джонс, которая, быстро пробежав ее глазами, собралась было выйти из комнаты.

— Джонс! Джонс! — вскричала леди Пенелопа с удивлением и недовольством.

— Тут понадобился ключ от чайного ящика, ваша милость, — ответила Джонс, — я сию минуту вернусь.

— Джонс! Джонс! — снова возопила хозяйка. — Да нам вполне хватит… — Она хотела добавить — «чая», но лорд Этерингтон сидел так близко, что ей неловко было докончить фразу, и она возложила все надежды на то, что Джонс сама хорошо сообразит, что хотела сказать хозяйка, и не найдет требуемого ключа.

Тем временем Джонс проворно проскользнула в комнату, представлявшую собой нечто вроде помещения для экономки — на этот вечер камеристка являлась locum tee таковой, чтобы иметь возможность поскорее подавать все, что могло понадобиться для так называемого вечера леди Пенелопы. Здесь она обнаружила мистера Моубрея сент-ронанского и с места в карьер обрушилась на него.

— Ну oi, мистер Моубрей, разве джентльмены так поступают? Я убеждена, что из-за вас потеряю место. Что это за спешка такая, неужто нельзя было часок подождать?

— Я хочу знать, Джонс, — ответил Моубрей тоном, которого горничная от него, может быть, не ожидала, — что именно ваша хозяйка говорила сейчас насчет моей семьи?

— Фи! Вы звали меня лишь за этим? — ответила миссис Джонс. — Да что она могла сказать? Вздор какой-нибудь. Кто обращает внимание на ее слова? Уж во всяком случае, не я.

— Нет, милейшая Джонс, — сказал Моубрей, — я настаиваю, чтобы вы мне это сказали: я должен узнать и узнаю.

— Как же это, мистер Моубрей? Да разве я смею передавать? Ей-богу же, сюда идут. А если обнаружится, что вы тут со мной говорите… Право же, кто-то идет.

— Пусть сам черт является, если ему угодно! — сказал Моубрей. — Но я не отстану от вас, моя красавица, пока вы мне не расскажете того, что я хочу знать.

— Господи, сэр, вы меня просто пугаете! — ответила Джонс. — Ведь все в комнате слышали так же хорошо, как и я. Миледи говорила насчет мисс Моубрей.., что теперь она будет избегать ее общества, так как мисс Моубрей.., мисс Моубрей…

— Так как моя сестра — что? — резким голосом вскричал Моубрей, хватая Джонс за руку.

— Господи, сэр, господи, я боюсь, — чуть не плача произнесла Джонс, — ведь не я же это говорила, а леди Пенелопа.

— А что эта сумасшедшая, эта старая ядовитая гадюка осмелилась сказать о Кларе Моубрей? Говорите все без обиняков, не то, клянусь богом, я вам покажу!

— Пустите, сэр! Пустите, ради бога, вы мне руку сломаете! — кричала перепуганная горничная. — Право же, я не могу сказать о мисс Моубрей ничего худого. Только миледи о ней говорила так, словно она не такая, какой ей бы следовало быть. Господи, сэр, пас кто-то подслушивает за дверью! — И Джонс, высвободившись внезапным рывком, устремилась в гостиную.

Моубрей стоял на месте, словно окаменев от услышанного. Он не понимал, чем могла быть вызвана столь гнусная клевета, и недоумевал, как ему поступить, чтобы воспрепятствовать распространению скандальных слухов. К вящему своему смущению он теперь убедился в правоте миссис Джонс — их действительно подслушивали, ибо, выходя из комнаты, он столкнулся с мистером Тачвудом.

— Что вы тут делаете, сэр? — суровым тоном спросил Моубрей.

— Ну, ну, ну, — ответил путешественник, — если уж на то пошло, что вы сами тут делаете, сударь мой?

Клянусь богом, леди Пенелопа очень уж боялась за свой запас чая, и я решил заглянуть сюда, чтобы она сама не пошла разыскивать миссис Джонс: ведь ее вторжение было бы, вероятно, куда неприятнее моего.

— Вздор все это, сэр, — сказал Моубрей, — в гостиной, где пьют чай, такая адская жара, что я решил немного посидеть здесь, а потом вошла эта юная особа.

— И теперь, когда вместо нее явился старик, вы убегаете? — сказал Тачвуд.

— Послушайте, сэр, я вам больше друг, чем вы думаете.

— Сэр, вы вмешиваетесь не в свое дело. Мне от вас ничего не нужно, — ответил Моубрей.

— Тут-то вы и ошибаетесь, — ответил старый джентльмен, — ибо я могу снабдить вас тем, в чем так нуждается большинство молодых людей — деньгами и добрым советом.

— Держите и то и другое при себе, пока у вас не попросят, — сказал Моубрей.

— Да я бы так и сделал, сударь мой, но у меня возникло какое-то пристрастие к вашей семье. А в ней, видимо, поколения два, а то и три, нуждаются и в том и в другом.

— Сэр, — сердито произнес Моубрей, — вы слишком пожилой человек для того, чтобы изображать шута и получать то, чего заслуживают шуты.