Сентрал-парк

– Вы так удручены своим несчастьем, что не отдаете себе отчета в своем везении. Друг оплачивает ваше лечение, он использовал все свои связи, чтобы вас включили в эту программу. Возможно, вы этого не знаете: существует длинная очередь, но не для вас.

– Ну, так я освобожу место!

– Похоже, вы его не заслуживаете.

В тот момент, когда я меньше всего этого жду, у него вспыхивает взгляд. В этом взгляде читается ярость, грусть, бунт.

– Вы молоды, вы – борец, вы самая решительная и упорная женщина из всех, кого я встречал. Если кому и дано победить эту болезнь, то именно вам. Вы способны послужить примером для других больных и…

– Плевать мне на примеры, Кейн! Мне не выиграть этот бой, кончайте ваш треп.

Но он не отступает.

– Складываете оружие? Конечно, это проще всего. Хотите поставить точку? Валяйте! На сиденье ваш рюкзак, в нем ваш ствол.

И Гэбриэл решительным шагом удаляется в сторону клиники.

Это провокация. Я тяжело дышу. Я смертельно устала. Ему невдомек, что со мной так нельзя. Слишком долго я балансировала на краю бездны. Я распахиваю дверцу «Мустанга», хватаю рюкзак, распускаю завязки. «Глок» на месте, телефон с почти севшей батарейкой тоже. Я машинально сую телефон в карман, проверяю обойму пистолета и засовываю его себе за пояс.

Солнце уже почти в зените.

Я смотрю вдаль и моргаю, ослепленная танцем серебристых бликов на озерной воде. Не оглядываясь на Гэбриэла, я ухожу от машины и прогуливаюсь по пристани.

От пейзажа веет спокойной мощью, безмятежностью, гармонией. Бирюзовая вода озера волшебно прозрачна.

В конце концов я не выдерживаю и озираюсь на Гэбриэла. Он уже превратился в точку. На таком расстоянии ничего не предпримешь.

Я вынимаю «Глок» и тяжело дышу.

Я опустошена, схожу с ума, почти захлебываюсь от злости. Я в самом низу бесконечного желоба, в котором скользила не один год.

Я закрываю глаза. В голове крутятся фрагменты истории с уже известным мне концом. Разве в глубине души я не была всегда уверена, что завершу жизнь именно так?

Одинокой, но свободной.

Жить я тоже всегда старалась именно так.

28

От всего сердца

Единственные пути, которыми стоит идти, – те, что ведут внутрь.

Шарль Жюлье «В свете времен года: письма к далекой подруге»

Я сую себе в рот холодное пистолетное дуло.

Не поддаваться. Не становиться женщиной с умершей памятью. Больной, которую запрут в больничной палате.

Самой проложить свой жизненный путь и пройти его до конца.

С холодной головой.

Никто ее у меня не отнимет.

Мою последнюю свободу.

Закрыв глаза, я вспоминаю мгновения счастья с Полем. Это тысячи обрывков жизни, рассеиваемые ветром, уносимые ввысь.

Внезапно я вижу в разрыве облаков ребенка, идущего за руку со своим отцом. Нашего ребенка, для которого мы не успели придумать имя и который так и останется безымянным. Ребенка, которого мне не прижать к себе, хотя я несчетное число раз представляла его лицо.

Они вдвоем там, в ласковой полутьме. Двое главных мужчин в моей жизни.

Я чувствую, как по моим щекам катятся слезы. Глаза зажмурены, зубы сжимают ствол, палец лежит на курке. Полная готовность к выстрелу. К воссоединению с ними.

Ребенок выпускает руку Поля и делает несколько шажков в мою сторону. Он такой красивый… Он уже не младенец, а маленький мальчуган. Рубашонка в клеточку, подвернутые штанины. Сколько ему, года три-четыре? Я заворожена чистотой его взгляда, невинностью его черт, обещаниями и вызовами, которые читаю в его глазах.

– Мамочка, мне страшно, идем со мной, пожалуйста.

Он зовет меня, протягивает мне руку.

Мне самой страшно.

Мне трудно не откликнуться на его зов. Меня душат рыдания. Но я знаю, что он ненастоящий, что это лишь проекция моего сознания.

– Идем, мамочка, ну пожалуйста!

Уже иду…

Палец на курке деревенеет. Во мне разверзается пропасть. Во всем теле невыносимое напряжение, как будто зияющая внутренняя пустота, знакомая мне с детства, становится все шире.

Это история грустной одиночки, которой нигде не было места. Ходячей бомбы, готовой взорваться. Кастрюльки-скороварки с постоянным давлением внутри, где слишком давно кипит горечь, неудовлетворенность, желание унестись далеко-далеко…

Нажми на курок. Боли и страху сразу наступит конец. Сделай это прямо сейчас. У тебя хватит смелости, трезвости, слабости. Сейчас или никогда.

Меня отвлекает вибрация в кармане.

Это ожил сотовый телефон.

Как ни стараюсь я удержать их, Поль и ребенок испаряются. Грусть сменяется гневом. Я распахиваю глаза, вынимаю изо рта пистолет и зло нажимаю кнопку.

– Не делайте этого, Алиса, – звучит в телефоне голос Гэбриэла.

Я оборачиваюсь. Он уже в полусотне метров, он идет ко мне.

– Мы всё друг другу сказали, Гэбриэл.

– Я так не думаю.