Сэр Гибби

Он отвернулся к огню и взял в руки газету. Они сочли, что лучше будет оставить его в покое. Пока он сидел у камина, до него медленно и постепенно начало доходить истинное положение вещей. Но с того дня и до самой своей смерти он не сказал больше об этом ни единого слова. Когда объявили, что ужин подан, он спустился в столовую и там прямиком прошагал к своему привычному месту во главе стола. Однако Робина Грант опередила его. Она ловко выхватила из–под его носа тарелку и поставила её возле другого стула. Во главе стола уселся Гибби, и после секундного колебания Джиневра заняла своё место на противоположном конце.

На следующий день Гибби нашёл для старого лэрда подходящее занятие. Он принёс к нему в кабинет огромный сундук, стоявший когда–то в старом особняке Гэлбрайтов и полный разного рода бумаг и документов, и бывший адвокат неделями с интересом разбирал и раскладывал их по местам. Помимо документов, касающихся самого поместья, его границ и условий владения, там обнаружились кое–какие бумаги, позволившие ему усомниться в том, насколько правомерны были некоторые из сделок, в результате которых те или иные части поместья перешли от предков Гибби к предкам Джиневры (которые, кстати, были не только Гэлбрайтами, но и неплохими адвокатами), а у лэрда всегда был поразительный нюх на нечестность других людей. Уже через две недели он так прочно обосновался в своём старом жилище и так погрузился в свои книги и бумаги, что, когда сэр Гилберт сообщил ему, что они с Джиневрой возвращаются в город, он решительно одобрил их намерения, добавив, что присмотрит за делами в их отсутствие.

Таким образом, все оставшиеся зимние месяцы мистер Гэлбрайт, как и в прежние времена, важно разыгрывал перед своими арендаторами роль богатого и знатного землевладельца.

Глава62

Ручей

Как только они поселились в старом доме Гэлбрайтов, Гибби возобновил привычки предыдущей зимы, прерванные катастрофой, случившейся с миссис Кроул. Какой удивительной переменой это стало для Джиневры! Из тюремного заключения она попала туда, где можно было от всего сердца служить людям!

Сначала ей, по понятным причинам, приходилось нелегко. Но вскоре у неё появилась помощница. Услыхав об их возвращении, миссис Кроул немедленно отправилась к леди Гэлбрайт. Она пришла утром, когда сэр Гибби был в колледже, буквально встала перед ней на колени и со слезами рассказала ей обо всём, умоляя её походатайствовать за неё перед сэром Гибби.

— Мне ничего не надо, — твердила она, — только снова заслужить его благосклонность и видеть свет его милого, родного лица!

В конце концов, её, конечно же, снова с радостью приняли в дом, и она взяла на себя прежние обязанности. Перед тем, как она умерла, в ней произошли значительные и благие перемены: она уже не была одной из тех, перед кем добрым людям не стоит бросать свой жемчуг.

В течение многих лет каждую зиму сэр и леди Гэлбрайт проводили в старом городском особняке. Понемногу этот дом стал известен как надёжное прибежище для всех честных людей, оказавшихся в беде, спасение для тех, кому нужна была помощь, и гостеприимный кров и ночлег для любого бесприютного человека — кроме тех, кто был в тот момент в подпитии.

Хозяева старались действовать осторожно и благоразумно, но осторожность была ласковой, а благоразумие строгим. Через год после свадьбы они построили ещё один дом в укромном местечке на Глашгаре и привозили туда из города больных и увечных, чтобы те провели летние месяцы под присмотром Джанет и её дочери Робины, благодаря чему многие из них поправились, смогли снова встать на ноги и честно зарабатывать свой хлеб.

Как только у Гибби закончился семестр, они с Джиневрой вернулись в Глашруах, где лэрд (как его до сих пор называли) принял их, как хозяин принимает гостей. Они обнаружили, что дворецким снова стал Джозеф, а егерем — Ангус. Джиневра с радостью приветствовала старого Джозефа, но при первой же возможности сказала Ангусу, что сэр Гилберт разрешает ему оставаться в имении только ради её отца; но стоит ему хоть раз незаконно применить силу, как его не только выгонят, но и, скорее всего, подадут на него в суд. Гибби сделал самого старшего брата Донала судебным приставом, а потом взял ему в помощники и двоих других братьев, поселив их всех вместе на одной из своих ферм, как только она освободилась. Пока Джанет была жива, они всё так же собирались в её домике по субботам — только с той разницей, что Джиневра занимала место отсутствующего Донала. Больше к удовлетворению самой Джанет, чем её мужа, она первой отправилась в Небесный дом, «чтобы быть неподалёку, — сказала она, — и открыть ему дверь, когда он появится». Тогда Роберт перебрался в долину, чтобы жить на ферме вместе с сыновьями, где все нежно о нём заботились. Но, к счастью, он не долго задержался после ухода жены. В самое первое лето Ники вернулась, чтобы прислуживать леди Гэлбрайт, но была для неё, скорее, подругой, чем служанкой и, выйдя замуж, поселилась тут же, в имении.