Сэр Найджел

- Ни слова! - перебил король. - Но поистине мое сердце радуется, что сын моего старого товарища по оружию, сэра Юстеса Лоринга, показал такую отвагу. Если бы это судно привезло весть о наших приготовлениях, все наши труды пропали бы даром, и ни один француз в ту ночь не приблизился бы к Кале. Но особенно благодарю тебя за то, что ты доставил в мои руки человека, которого я поклялся покарать, ибо он всякими подлыми способами доставлял нам больше хлопот, чем кто-либо еще. Дважды я давал клятву, что Пьер Рыжий Хорек, попади он в мои руки, будет повешен, пусть его род и благороден. И вот это время пришло. Но я отложил его казнь, дабы на ней мог присутствовать ты, его победитель. Нет, не благодари меня. Это твое законное право, ведь им я обязан тебе.

Однако из уст Найджела рвались вовсе не изъявления признательности. Ему трудно было найти нужные слова, но промолчать он не мог.

- Государь, - пробормотал он, - не мне перечить твоей королевской воле...

Черный гнев Плантагенетов омрачил высокий лоб короля и его суровые, глубоко посаженные глаза.

- Клянусь славой Божьей! Еще никто ей не перечил безнаказанно! Так что же означает твоя речь, юноша, столь непривычная для наших ушей? Поберегись, ты ведь не шутки шутишь!

- Государь, - ответил Найджел, - во всем, что дано решать мне, я покорный подданный твоего величества, но есть такое, чего сделать нельзя.

- Как так! - вскричал король. - Даже если на то моя воля?

- Даже если на то твоя воля, государь, - ответил Найджел, садясь на постели. Лицо его было белым, глаза горели.

- Клянусь Пречистой! - загремел разгневанный король. - Вот до чего дошло. Тебя слишком долго держали дома, юноша. Конь, которого томят в стойле, всегда брыкается. Необученный сокол гонится за низкой дичью. Это твое дело, сэр Чандос! Обучать его должен ты, так и обучи, приказываю тебе! И чего же нельзя сделать Эдуарду, королю Англии, сквайр Лоринг?

Найджел ответил королю таким же гневным взглядом.

- Казнить Рыжего Хорька.

- Pardieu! И почему же?

- Потому что он не твой, чтобы ты мог его казнить, государь. Потому что он мой. Потому что я обещал ему пощаду, и не тебе, хотя ты и король, принуждать человека благородной крови нарушить данное слово и покрыть себя бесчестием.

Чандос мягко положил руку на плечо своего оруженосца.

- Прости его, государь. Он совсем обессилел от ран. Наверное, мы пробыли тут слишком долго. Лекарь сказал, что ему нужен покой.

Но умиротворить разъяренного короля было не так-то просто.

- Я не привык, чтобы мне указывали! - рявкнул он. - Он твой оруженосец, сэр Джон. Так почему же ты стоишь и слушаешь эти дерзкие речи и не образумишь его? Вот так-то ты наставляешь своих домочадцев? Или ты не втолковал ему, что всякое обещание подлежит одобрению короля и лишь король источник жизни и смерти? Если он бредит, так ты-то в здравом уме. Почему ты стоишь и молчишь?

- Государь, - угрюмо сказал Чандос, - я служил тебе более двух десятков лет и, сражаясь за тебя, ран получил не меньше, а потому не гневайся на мои слова. Но поистине я был бы неверным слугой, если бы не сказал тебе, что мой оруженосец Найджел, хотя речь его могла быть почтительнее, тем не менее в этом деле прав, а ты нет. Подумай, государь...

- Довольно! - крикнул король, разъярившись еще больше. - Каков господин, таков и слуга! Я мог бы сам догадаться, почему этот дерзкий оруженосец посмел спорить со своим королем. Он лишь следует примеру, который ему подавали. Джон, Джон, ты слишком смел! Но знай - и ты тоже, юноша, - Бог мне свидетель, еще не зайдет солнце, как Рыжий Хорек в предупреждение всем лазутчикам и предателям повиснет на самой высокой башне Кале, дабы все корабли в проливе и все люди на десять миль вокруг видели, как он висит, и знали бы, сколь тяжка десница короля Англии. Запомните это, не то как бы и вам не довелось испытать ее тяжесть! - Сверкнув глазами, как рассвирепевший лев, он вышел из комнаты, и тяжелая дверь гулко захлопнулась за ним.

Чандос и Найджел печально посмотрели друг на друга, и рыцарь легонько погладил перевязанную голову своего оруженосца.

- Ты вел себя, как должно, Найджел. Мне тебя упрекнуть не в чем. И не бойся, все будет хорошо.

- Мой благородный и досточтимый господин! - воскликнул Найджел. - У меня черно на сердце. Поступить по-иному я не мог и навлек на тебя королевский гнев.

- Не кручинься, тучи скоро рассеются. Если он и правда казнит француза, ты ведь сделал все, что было в твоих силах, и душа твоя чиста.

- Молю Господа, чтобы такой он принял ее в рай, - ответил Найджел. Ибо чуть я услышу, что обесчещен и мой пленник убит, я сорву с головы эту повязку и положу всему конец. Жить, нарушив свое слово, я не буду.

- Нет, милый сын, ты напрасно принимаешь это к сердцу, - сказал Чандос с тревогой. - Если человек сделал все, что мог, бесчестья ему нет. Однако король хоть и вспыльчив, но отходчив, и если я его увижу, то сумею уговорить. Вспомни, как он поклялся повесить шесть здешних горожан, и все же помиловал их. А потому не теряй надежды, милый сын, и еще до вечера я вернусь с доброй вестью.